Перечень учебников |
Учебники онлайн |
|
|---|---|---|
Место рынка в обеих моделяхНерыночные блага — в основном одни те же в обеих моделях капитализма, за исключением религии, значимость которой в разных странах неодинакова. Однако обе модели резко различаются между собой тем, какое место они отводят рыночным благам с одной стороны и смешанным благам — с другой. Мы пытались представить это в несколько утрированном виде на приведенных ниже рисунках. Они показывают прежде всего то, что в неоамериканской модели рыночные блага занимают значительно большее место, чем в рейнской. Зато смешанные блага, которые частично относятся к рыночным, а частично к общественным, более весомы в рейнской модели. Кроме того, эти два рисунка содержат восемь примеров благ, которые рассматриваются по-разному, в зависимости от их отношения к рынку, в обеих моделях. 1. Религии. В рейнской модели религии функционируют как нерыночные учреждения (в Германии кюре и пасторы даже оплачиваются как чиновники из бюджета). В Соединенных Штатах религии, число которых растет, все в большей степени управляются как смешанные институты, использующие все более изощренные методы рекламы через средства массовой информации и маркетинг. Рис.3. Место рынка в неоамериканской модели шшшшт ^Смешанные блага % /Рыночные блага / • Рис. 4. Место рынка в рейнской модели 2. Предприятие. В неоамериканской модели предприятие — такое же рыночное благо, как и другие, в то время как в рейнской модели, наоборот, предприятие относится к числу благ смешанного типа: это в равной степени и сообщество людей, объединенных профессиональными интересами, и товар. 3. Зарплата. В неоамериканской модели зарплаты все более и более зависят от условий на рынке в данный момент, а в рейнской — они в большой степени фиксированы в зависимости от факторов, не относящихся к производительности работника (диплом, старшинство, перегородки, установленные коллективными условностями в национальном плане). Это рыночные блага, с одной стороны, и смешанные — с другой. 4. Жилье также является в США почти исключительно рыночным благом. В рейнских странах, наоборот, социальное жилье часто находится в ведении общества, развивается по его инициативе, и на жилье в основном предоставляется дотация. 5. Городской транспорт. До некоторой степени ситуация аналогична, однако даже в США городской транспорт ре-гламентируется. Насколько мне известно, одним из редких примеров, когда городской транспорт полностью функционирует на основе свободной конкуренции, является Сантьяго де Чили: в этом городе «чикагские парни» генерала Пиночета добились того, что кто угодно может создать собственную автобусную линию и установить тарифы по своему выбору. Таким образом, в этом городе плотность автобусного движения самая высокая в мире, и отсюда повышенная загрязненность воздуха. Но из-за частых и все усугубляющихся дефицитов городского транспорта в странах рейнской модели власти стремятся его приватизировать, что на рисунке представлено в виде стрелки в направлении прямоугольника «рыночные блага». 6. Средства массовой информации, в частности телевидение, традиционно являющееся общественным в рейнских странах, также все больше уступают растущей приватизации; в то время как в США, наоборот, все каналы традиционно коммерческие, однако мы присутствуем при начале развития телевидения, финансируемого ассоциациями посредством добровольных взносов. Эти две противоположные эволюции представлены стрелками противоположного направления. 7. Образование в обеих моделях распределилось между всеми тремя категориями благ. Все же в неоамериканской модели доля образовательных учреждений, управляемых правилами рынка, значительно больше государственных и имеет тенденцию к увеличению, как указывает стрелка, идущая в направлении прямоугольника «рыночные блага». 8. Здравоохранение. Как и сектор жилья, сектор здраво-охранения, относится ко всем трем категориям благ, но рейнская модель вдвойне оригинальна: с одной стороны — роль общественных больниц и кассовой медицины, связанной с системой социальной защиты, намного значительней, чем в неоамериканской модели; с другой — в противоположность англосаксонским, а также латинским странам — в рейнских странах не наблюдается тенденции к уменьшению роли общественных организаций в области как здравоохранения, так и образования в пользу рыночного сектора. Этот пункт особенно значителен, так как чем больше капитализм стремится к созданию богатств за короткий срок, тем больше он рискует стать разрушителем долгосрочных социальных ценностей, если только он не будет введен в достаточно определенные рамки публичными властями и если в конкуренцию не вступят другие общественные ценности кроме денег. Это превосходно выразил Франсуа Перру. «Четкость функционирования любого капиталистического госу-дарства обеспечивается благодаря социальным секторам, которые не проникнуты и не руководствуются духом наживы и поисками еще бблыпей наживы. Когда высокопоставленный чиновник, солдат, должностное лицо, священник, деятель культуры, ученый одержимы духом наживы, общество рушится, любая форма экономики находится под угрозой, самые большие и самые благородные цен-ности жизни, такие как честь, радость, нежность, уважение к другим людям, не могут появиться ни на каком рынке, что создает шаткость положения определенной социальной группы. Дух, предшествующий возникновению капитализма и чуждый ему, в течение какого-то времени удерживает капитализм в определенных рамках. Но вследствие своего расширения и успешного развития капиталистическая экономика навязывает обществу новые представления о том, что заслуживает уважения и признательности масс, развивая у людей вкус к комфорту и материальным благам, подрывает традиционные институты и духовные структуры, без кото-рых невозможен никакой общественный порядок. Капитализм ис-пользует и развращает. Он — гигантский потребитель соков тех растений, которые он не выращивает». (Le Capitalisme, coll. // Que sais-je? 1962). Это по-настоящему пророческое высказывание. Вот один из конкретных примеров, который, прямо или косвенно, касается нас всех: переход юристов в США на сторону «рыночных благ» капитализма. В Японии судебное разбирательство считается позором. Следует изыскивать любые компромиссы, чтобы избежать подобной крайности. В Европе вся традиция профессии Права и, в более широком смысле, свободных профессий заключается в том, чтобы оградить их представителей от нужды, чтобы они могли свободно посвятить себя без какой-либо материальной заинтересованности (т. е. не быть «проникнутыми и одержимыми духом наживы») службе в интересах общества: праву для юридических профессий, здоровью — для медицинских. Таковы принципы их профессии, их счесть». Именно это понятие чести объясняет, почему адвокату и врачу не оплачивают стоимость их услуг, а платят гонорар. Эта тысячелетняя традиция, восходящая к клятве Гиппократа, основополагающему принципу поведения, который ставит свободные профессии вне рынка, подверглась в США радикальным изменениям: отныне профессия адвоката стала индустрией, «индустрией процессов». Эта новая победа определенного типа капитализма недавно была подробно описана в академическом труде Уолтера Колсона (Walter Kolson. The Litigation Explosion. Truman Tal- ley Books. New York. 1991). Комментируя эту работу в книжном обозрении New York Times от 12 мая 1991 г., Уоррен Бергер, бывший «Главный Судья» Соединенных Штатов, подчеркивает, что эта беспрецедентная перемена восходит к 1977 году, дате, когда Верховный Суд разрешил адвокатам давать рекламу на телевидении. Последствия проявились немедленно: бурно развилась практика условных вознаграждений, которая для адвоката заключается в том, чтобы убедить возможную жертву доверить именно ему свое дело, предъявляя следующий довод: «Я сделаю все возможное, чтобы добиться для вас возмещения убытков. Если я проиграю процесс, вы не потеряете ничего, а если я его выиграю, вы мне возместите 20% (или 50%) суммы, полученной в возмещение убытков». Такова обычная практика дорожных происшествий: адвокат сидит рядом с водителем скорой помощи и спешит заставить пострадавшего подписать соглашение об условном вознаграждении. Таким образом, число процессов против больниц и врачей возросло с 1970 г. в 300 раз; чтобы застраховаться от возможных рекламаций, некоторые врачи должны платить до 300 000 франков страховки в год! Весьма логично, что некоторые из них также принимают новые капиталистические нравы. Поэтому уже не счесть американских женщин, достигших возраста менопаузы, которым их гинеколог не внушал бы мысли: «Ваша матка отныне ничему не служит, я думаю, было бы хорошо ее удалить...» Социальные последствия подобного разгула капитализма таковы: в течение 80-х годов число федеральных судей, при-говоренных за коррупцию и налоговые мошенничества, превысило соответствующее число за первые 190 лет истории Соединенных Штатов. Этика должностных лиц все с большим трудом сопротивляется «духу наживы». Но с того момента, как ваш адвокат начинает самостоятельно работать как «homo oeconomicus» (экономический человек), старающийся максимизировать свой доход, и, следовательно, рассматривает вас как потенциальную золотую жилу, которую можно эксплуатировать, втягивая в процессы; с того момента, когда, следуя той же капиталистической логике, ваш врач рассматривает вас как доходное дело, — кому вы можете доверять? И чего стоит общество, разрушающее доверие? |
||
|
|
© uchebnik-online.com |