Перечень учебников |
Учебники онлайн |
|
|---|---|---|
Ближний и Средний ВостокОбращает на себя внимание более чем спорная трактовка проблемы терроризма, согласно которой события 11 сентября 2001 г. при всей своей трагичности не являются чем-то новым, а реакция Дж. Буша-мл. была неадекватной и непродуктивной. Представляется, что в этом отражается не столько альтернативное видение международной жизни, сколько продиктованное чисто партийными соображениями стремление снять с клинтоновской администрации ответственность за «невнимание» к нараставшей угрозе национальной безопасности США. Однако ожидать каких-либо реальных подвижек на этом направлении не приходиться, так как, во-первых, подобный подход неприемлем для республиканцев, во-вторых, не разделяется многими влиятельными демократам, а, в-третьих, в случае какой-либо террористической атаки против Вооруженных сил или гражданского населения, чреват серьезными внутриполитическими последствиями для действующей администрации. Мир на Ближнем Востоке является объективной потребностью как, и прежде всего, для живущих в этом регионе народов, так и для всех ответственных субъектов мировой политики. Мотивы к поиску решений, приближающих это долгожданное событие, могут быть самыми разнообразными: от религиозных убеждений до желания увековечить свою роль в мировой истории, от общечеловеческих ценностей до основанного на принципах «политического реализма» стремления закрепить свою лидирующую роль. Как правило, имеет место сочетание различных факторов и побудительных стимулов, но, как говорят в таких случаях, важнее всего результат. Вместе с тем вызывает непонимание призыв к администрации Обамы сконцентрироваться на израильско-палестинском мирном процессе, когда Ирак, Афганистан и Иран являются первоочередными задачами не только для США, но и для всего мирового сообщества. Очевидно, что такие авторы подобных предложений как З. Бжезинский и М. Олбрайт находятся в плену устаревших представлений, когда в условиях советско-американского противостояния конфликт, по мировой шкале оценок являющийся периферийным, приобрел судьбоносный характер. Это время прошло, и инерционный интерес к региону, искусственного подогреваемый заинтересованными группами и отдельными субъектами – Ираном, Ливией, Саудовской Аравией, не имеющими, что характерно, общей границы с непосредственными участниками конфликта, неизбежно будет угасать, Что, как представляется, и послужит прологом к урегулированию более чем полувекового противостояния. После программного выступления Б. Обамы в Каире, где, по определению мировых СМИ, исламскому миру была протянута «оливковая ветвь», наступили суровые будни, где США, связанные бесчисленными договорами, соглашениями и обязательствами, вынуждены поддерживать союзников, отвечать на вызовы, противостоять угрозам. Несмотря на острую критику курса Д. Буша-мл. за «безоговорочную» поддержку действий Израиля по обеспечению собственной безопасности, новая администрация на практике продолжает действовать, исходя из реального складывающейся обстановки и незыблемых обязательств перед Израилем. Что подтверждают визит (октябрь, 2009 г.) госсекретаря Х. Клинтон на Ближний Восток и ее переговоры с заинтересованными сторонами. В самом сердце геостратегического вызова лежат пять стран с сообщающимися границами: союзник по НАТО – Турция. Ирак, Иран, Афганистан и Пакистан, которыми занимаются три различных бюро Госдепа. США проводят непонятную, вызывающую раздражение политику: оказывая давление на Израиль и Палестину с тем, чтобы допустить к выборам Хамас, и не поддерживая демократизацию в Египте. Очевидно, что недопущение Ирана к ядерному оружию остается приоритетом, санкции будут усилены, не исключается использование силы, но, при этом Обама готов к диалогу. Отношения с мусульманским миром потребуют нового, творческого подхода к публичной дипломатии, сосредоточения на правах человека (понятия по непонятным причинам отсутствовавшего в лексиконе Буша), эволюции различных аспектов жизни, включая создание рабочих мест. Это урок различных стран – Чили, Индонезии, Филиппин, Южной Кореи, Тайваня и нескольких молодых демократий в Африке. Пакистан, где усиливается внутренняя напряженность по различным направлениям - политическим, этническим, межконфессиональным, сохраняет свое стратегическое значение благодаря ядерному оружию и противостоянию с движением Талибан. События осени 2009 г. подтверждают особую важность этого государства для достижения устраивающего международную коалицию во главе с США результата в пока не имеющей конца войне в Афганистане. Одно из наиболее значительных последствий войны в Ираке – беспрецедентный рост влияния Ирана и полученная им свобода действий в регионе, что представляет новый вызов США и их союзникам. Этот факт признается как правительствами стран Среднего Востока, так и США, однако, последние считают вновь возникший арабский консенсус достаточным, чтобы нейтрализовать и противостоять Ирану в Газе, Заливе, Ираке и Ливане, что явно напоминает политику «сдерживания» времен «холодной войны». Несмотря на четкие сигналы администрации Обамы о готовности расширить контакты с Ираном, существует очень мощная оппозиция, пользующаяся двухпартийной поддержкой в Конгрессе. То, что произошло в ноябре 1979 г. и продолжалось до января 1981 г. навсегда останется в памяти американского народа и, прежде всего, внешнеполитического истеблишмента как одна из самых позорных страниц в истории США. На протяжении почти 14 месяцев более 70 американских дипломатов оставались заложниками «революционных студентов» (одним из которых, вероятно, был теперешний президент ИРИ Ахмадинежад). Счет к Ирану не закрыт, и страна остается «на листе ожидания». Почему Дж. Буш-мл., выбирая мишень для основного удара (Афганистан,. как казалось, – слишком легко и слишком быстро), остановился на Ираке, остается лишь догадываться. Может быть, стремление довершить дело отца, может быть, учитывая «внешнеполитический консенсус», желание оставить иранский вопрос гипотетической демократической администрации, предшественники которой, собственно говоря, и вляпались в кризис с заложниками, за что и заплатили поражением на выборах 1980 г. Тем не менее, рассматривать любой аспект американо-иранских отношений без учета «невыплаченных долгов» представляется некорректным. Не случайно неоднократные попытки как иранских, так и отдельных представителей внешнеполитического истеблишмента США, наладить контакты и приступить к восстановлению отношений наталкивались на жесткое противодействие высшего политического руководства США, продолжающего жаждать «реванша». Еще в 2003 г. Н. Грингрич обрушился с обвинениями в подрыве национальной безопасности на Р.Хааса, занимавшего должность директора управления политического планирования в Госдепе, за попытки ослабить санкции против Ирана, несмотря на занесение этой страны в часть «оси зла» президентом Дж. Бушем-мл. Анализируя переговорный процесс между двумя странами, следует говорить не об упущенных возможностей США достичь того или иного компромисса, а о сознательной позиции, оставляющей поле для «окончательного решения». Среди арабских стран налицо дифференцированный подход к проблеме Ирана, многие из них рассматривают возможную военную акцию США против Ирана как проблему, не меньшую чем потенциальная ядерная угроза Ирана. Некоторые пытаются расширить связи и контакты, некоторые играют на озабоченности США с тем, чтобы укрепить собственные авторитарные режимы и отсрочить необходимые внутренние реформы. Кроме того, наряду с навязываемым США противостоянием суннитов и шиитов, умеренных и радикалов, арабов и персов, для арабских союзников, картина всегда была более многомерной – правители против общества, Левант против Залива, хашимиты против саудитов и т.д. Администрация Обамы нуждается в новой, послеиракской парадигме, учитывающей местные проблемы и уравновешивающей иранский вызов с другими задачами США. До сих пор дело сводилось к поставкам оружия региональным союзникам, экономическим санкциям и финансовому давлению, а также попыткам создать дипломатическую коалицию «умеренных партнеров» – страны Залива плюс Египет, Иордания и, возможно Ирак. Ключевой вопрос – насколько население арабских стран готово к восприятию экстремистских призывов Ирана и насколько президент М. Ахмадинежад способен играть роль Г. Насера. Даже среди шиитского населения Бахрейна и Саудовской Аравии Иран не воспринимается, как политическая модель, а тем более как «руководство к действию». Тем не менее, правители арабских стран крайне болезненно воспринимают критику Ирана, обличения в их зависимости от США и неспособности решить проблему Палестины. Налицо и борьба за лидерство в противостоянии Ирану между Египтом и Саудовской Аравией, и постоянное опасение сделки между Ираном и США за спиной и за счет арабских стран, лишь усилившееся с приходом Б. Обамы. Руководство Ирана периодически заявляет о «возможности отношений с США» при соответствующих обстоятельствах, осуждая при этом, например, видеообращение Б.Обамы к правительству и народу Ирана в марте 2009 г., что не укрепляет стремление стран Залива к противоборству с Ираном Вместе с тем, если партнерство арабских стран в сдерживании Ирана более чем проблематично, то в той же мере нереалистично их содействие сближении США с Ираном, о чем говорит достаточно резкая критика предложений сенаторов Х. Клинтон и Б. Обамы, сделанных ими в ходе избирательной кампании 2008 г. Можно сделать вывод, что арабский Восток заинтересован в ситуации «управляемого кризиса» на грани войны, что укрепляет существующие режимы за счет поддержки США и позволяет откладывать насущные реформы. Это, в свою очередь, ставит вопрос о долгосрочных интересах США в связи с борьбой против подъема суннитского экстремизма и деятельности Аль-Каиды. Стратегической задачей США является изменение представлений о том, что их поддержка оказывается режимам, не народам Среднего Востока. Вызовы, стоящие перед регионом – взрыв рождаемости, кризис с беженцами, продовольственный кризис – открывают США лучшие возможности |
||
|
|
© uchebnik-online.com |