Перечень учебников |
Учебники онлайн |
|
|---|---|---|
Постиндустриальный и индустриальный пути развитияСтановление наукоемкого производства в странах Запада потребовало иного, неизмеримо более высокого качества подготовки производственного персонала. В наиболее развитых странах затраты на подготовку квалифицированного работника ныне в 2 - 2,5 раза выше, чем на инвестиции в материально-вещественное оснащение одного рабочего места, а сама подготовка среднего работника занимает от 14,5 лет формального обучения (Япония) до 18,5 лет (США). В этих условиях у Востока появились конкурентные преимущества с точки зрения промышленного производства (невысокая стоимость рабочей силы), а жители развитых стран, со столь высоким образовательным уровнем, не желали заниматься относительно малоквалифицированным трудом. Перед развитыми странами стоят одинаковые цели и задачи, вытекающие из их сходного места в мировой хозяйственной системе. В них обеспечен весьма высокий уровень развития инфраструктуры и сельского хозяйства, они заняли практически монополистическое положение в сфере информатики и высоких технологий. Общество развитых стран достигло небывалого уровня процветания. Одновременно здесь происходит сокращение физического производства, а упор сделан, помимо технологической области, на сфере услуг и развитии финансового капитала. Достаточно отметить, что движение краткосрочных капиталов через границу в десятки раз превышает всю мировую торговлю и в сотни раз - прямые иностранные инвестиции. Для сохранения благосостояния своего общества, для избежания внутренних потрясений Западу крайне необходимо полное открытие экономик переходных и развивающихся стран для движения финансов и товаров (при абсолютном отсутствии свободного рынка труда) – что во многом и объясняет торжественное шествие глобализации. На Востоке (по крайней мере, на большей ее части) сейчас наблюдается процесс складывания индустриального способа. В прошлом во всем мире использовалась модель «догоняющего развития» и применялась на практике концепция «журавлиного клина». Развитые страны были заинтересованы в определенной модернизации стран Востока, и центр мировой системы постоянно испускал на периферию капиталистические импульсы. Основной проблемой, встающей сейчас перед зоной Востока, стала возможность переноса нового возникающего строя Запада. Учитывая кардинальную роль науки в процессе его образования, необходимо проведение анализа формирования системы современного научного знания в развивающихся обществах Востока, чтобы реально оценить перспективы будущего развития. Проблема формирования системы современного научного знания в развивающихся обществах Востока весьма специфична, поскольку определяется особым отношением к знанию в регионе. Как правило, в системе традиционных ценностей науке отводилась второстепенная роль, хотя она и воспринималась подчас как престижное занятие по отношению другим видам профессиональной деятельности, что наложило свой отпечаток на процесс модернизации развивающегося общества. Бурное развитие Европы с середины XVIII в., во многом связанное с внедрением новой техники и европейской системы знаний, радикально сказывалось на восточных обществах. Достаточно отметить, что этот процесс привел к стадиальным изменениям в странах, сохранявших независимость (реальную или формальную) - Японии, Китае, Сиаме (Таиланде), Турции, Иране. Под влиянием растущего экономического, технического и военного превосходства европейских держав, возрастания их мощи азиатские страны для того, чтобы выжить, вынуждены были заимствовать новую технику, а для ее успешного использования менять законодательство и создавать соответствующие организационные структуры, а главное - готовить кадры, способные овладеть этой техникой. Но подготовка европейски образованных кадров, многочисленные заимствования вызвали раскол местных элит, что отчетливо проявилось в революциях Мэйдзи, Синьхайской, Младотурецкой, Гилянской. В известном смысле эти революции и их последствия можно рассматривать как сближение цивилизационных характеристик. К концу Второй мировой войны, после которой в течение 15 лет произошел крах колониальной системы, европейское образование получило самое широкое распространение в наиболее передовых колониях. Особенно следует выделить территории, контролируемые Великобританией. Французские колониальные власти позднее начали распространение европейского образования. Голландцы и португальцы не желали появления «туземцев», образованных в европейском духе. В результате с ликвидацией колониальной администрации в бывших английских и французских колониях на место иностранного чиновника приходит местная элита, воспитанная в европейском духе. Но в обстановке подъема национального самосознания она вынуждена устанавливать прямые и обратные связи с основной массой населения. Вследствие этого столь долго подавляемые и размываемые проявления автохтонной цивилизации начинают прорываться наверх, оказывать влияние на власть. Возвращение к традиционным цивилизационным нормам закреплялось не только в сознании, но и в официальной практике. Если говорить о современной науке на Востоке, то она формируется под мощным воздействием Запада. Это относится, прежде всего, к использованию "западного" категориального и понятийного аппарата, к постановке проблем. Но в то же время для восточных стран характерно сохранение столь же мощного влияния традиционного знания и ценностей, что проявляется наиболее отчетливо в гуманитарной сфере. В результате можно выделить две несовпадающие системы знаний: ориентирующихся на традиционные подходы (гуманитарные науки) и пользующиеся современным научным аппаратом, характерным для европейской традиции (технические науки). Сочетание научных инноваций и традиционных смыслов придает специфичность развития науки, как системы знания. Таким образом, проблема развития науки обращается в сугубо методологическую проблему. Ситуация различна в разных регионах. На Ближнем Востоке и в Западной Африке достаточно высок охват молодежи обучением в высшей школе (по данному показателю регион уступает в развивающемся мире только Латинской Америке), однако международные исследования показывают весьма значительные недостатки в преподавании точных и естественных дисциплин в арабских университетах. Более того, страны регионе показывают результаты ниже среднемировых уже на уровне базового образования. Так, Кувейт, занимающий очень высокое место по душевому доходу и расходам на образование, всегда считался примером для остальных арабских государств. Однако кувейтские школьники традиционно занимают последние места на мировых олимпиадах по математике и естественным дисциплинам. Большой проблемой являются слабые связи с внешним миром. Так, во всех арабских странах количество переведенных за год работ составляет пятую часть числа переводов в Греции и одну двухсотую в Испании, в которой за год переводится работ столько же, сколько было переведено за всю историю арабских стран. В арабских странах число ученых и инженеров, занятых в научно-исследовательской и опытно-конструкторской работе (половина из которых работала в Египте), почти в три раза уступает среднему мировому показателю. Однако эти цифры не выдерживают никакого сравнения с показателями Бразилии, Индии, Китая и Южной Кореи. Очень низок и индекс цитирования. Весьма невысокими следует признать и достижения арабских специалистов в технологической сфере. Расходы на научно-исследовательскую и опытно-конструкторскую работу в ВВП арабских стран значительно ниже среднемирового уровня. В Тропической Африке ситуация сложилась еще более неудовлетворительная. Всего высшим образованием в Африке к югу от Сахары в целом охвачено 5,1% молодежи. При этом научные центры и университеты живут абсолютно обособленной жизнью, по существу не вступая во взаимоотношения с обществом и государством. На континенте очень слабо развита наука, особенно точные и естественные дисциплины. Общая статистика по Африке отсутствует, но показатели отдельных стран в отношении науки крайне низки. Можно предположить, что Ближний Восток и Африка в целом не имеют перспектив создания системы науки в обозримом будущем. Здесь не возникнет новых взаимоотношений между наукой и производством, а развитие будет продолжать базироваться на добыче сырья и промышленном производстве, не связанном с высокотехнологическими сферами. Несколько иная ситуация существует на Среднем Востоке и в Центральной Азии. Правда, Афганистан является классической страной «серой зоны», которая не имеет внутренних способностей к развитию высоких технологий и науки. Положение в Иране и Турции в целом позитивно отличается от общей обстановки в исламском мире, но им также нечем похвастаться в сфере развития высоких технологий и науки. На них страны расходуют всего по 0,7% от ВВП. В Иране число полученных патентов на душу населения в 8 раз больше, чем в Турции, но и эта цифра чрезвычайно далека от показателей развитых стран. Что касается Центральной Азии, то бывшие советские республики очень деградировали за постбиполярный период в сфере науки и образования. Это связано как с массовой миграцией русскоязычного населения, так и с резким сокращением расходов на образование. Здесь еще сохранилось советское «наследие» и очень высока доля грамотного населения. Однако уже на уровне среднего образования заметны негативные перемены. Чрезвычайно высок охват молодежи обучением в высшей школе, но качество образования резко упало. В регионе очень низки расходы на научно-исследовательскую и опытно-конструкторскую работу, хотя от советского периода осталось довольно много научных работников. При этом недостаточное число ученых занято в сфере точных и естественных дисциплин, высоких технологий. Более того, высокие технологии вообще очень слабо распространены в регионе. Таким образом, перспективы стран Среднего Востока и Центральной Азии построить экономику, основанную на знаниях, лучше, чем в других государствах исламского мира, но тоже не представляются особенно радужными. Другая ситуация характерна для стран Южной и Восточной Азии, которым свойственна качественно более высокая степень культурной динамики и научно-технической автономности. Безусловно, данные характеристики обеспечивают способность этих стран вырваться из порочного круга отсталости, осуществить анклавную экономическую модернизацию и не только осваивать импортные высокие технологии, но и самостоятельно развивать научные исследования, встать на новую ступень научно-технической революции, что дает дополнительные возможности для расширения воздействия на процессы, проходящие в афро-азиатском мире. Здесь существует реальное колоссальное уважение к науке и ученым. Большую роль сыграло государство в лице правящих кругов и социальных институтов (особенно в Восточной Азии, где оно традиционно гораздо сильнее, чем, например, в Южной Азии). Опыт целого ряда стран региона свидетельствует, что именно деятельность государства имела основополагающее значение при формировании новых структур, что позволило таким державам в сжатые исторические сроки перенять у высокоразвитых стран достижения научно-технической революции и завершить процессы индустриализации. Новые индустриальные страны Восточной Азии (Южная Корея, Сингапур, Тайвань) отличаются от развитых держав только количественными показателями, а не качественными, и это дает возможность надеяться, что в ближайшем будущем они перейдут в категорию высокоразвитых стран. Южная Корея, как и Япония, занимает лидирующее место в мире по такому показателю, как доля расходов на научно-исследовательскую и опытно-конструкторскую работу в ВВП страны, уступая только Израилю и скандинавским странам. Сходная ситуация и в Сингапуре. Япония и Южная Корея на порядок опережают большинство развитых стран по количеству патентов, полученных на 1 млн. человек. К сожалению, речь идет о сравнительно некрупных странах (особенно по азиатским масштабам). За исключением новых индустриальных экономик, в других странах Восточной Азии ситуация с образованием и научными исследованиями выглядит менее позитивной. Преобладающими тенденциями являются развитие образования, в том числе высшего, и недостаточное внимание к научно-исследовательской и опытно-конструкторской работе (в Мьянме, например, с ее 50-миллионным населением, насчитывается менее одной тысячи исследователей). В Южной Азии положение с наукой и образованием в целом выглядит хуже, чем в Восточной Азии. С точки зрения базового образования Южная Азия уступает всем регионам мира. К концу 1990-х годов в регионе 50 миллионов детей никогда не посещали школу, а 60 миллионов ее не заканчивали. Около половины неграмотных в мире проживали в Южной Азии – около 400 миллионов человек, из которых 243 миллиона были женщинами. Однако элитарная модель цивилизационного развития в регионе ведет к тому, что положение несколько меняется на уровне высшего образования, которое явно качественнее, чем в арабском мире и Тропической Африке. Здесь достаточное количество студентов изучают точные и естественные науки (этот показатель выше, чем в отдельных развитых странах). В некоторых странах Южной Азии относительно высоки показатели научного развития. В целом, правда, уровень развития образования и науки вряд ли позволит странам региона совершить прорыв в информационное общество. Не менее сложные проблемы стоят перед азиатскими гигантами. В Индонезии, бывшей колонии Нидерландов, в колониальной период не только не развивалась наука, но и не было особых прорывов в сфере европейского образования. Ситуация мало изменилась и в настоящий момент, когда в стране, с населением в четверть миллиарда человек, очень слабо развита наука и технологическое производство. Что касается Китая и Индии (мировых лидеров и по количеству населения, и по темпам экономического развития), то здесь проблемы лежат в другой плоскости. В азиатских гигантах наличествует широкий слой высококвалифицированных специалистов, что самым благоприятным образом сказывается на культурной динамике и научно-технической автономности азиатских гигантов. В Китае особую роль играет государство, которое концентрирует усилия на конкретных задачах, а в последнее время развитие науки и техники признано важнейшей целью КНР. В соответствии с планом «трех шагов», предполагается, что вклад научно-технического прогресса в увеличении ВВП возрастет до 65% в 2010 г. и 80% в 2050 г. (по сравнению с 30% в конце 1990-х годов), а доля вложений предприятий в НИОКР составит 60% в 2010 г. и 80% в 2050 г. (по сравнению с 23% в конце 90-х годов). Считается, что к 2010 г. общий технологический уровень в индустрии высоких технологий приблизится к уровню развитых стран, а уже в 2003 г. доля продукции высокотехнологичных отраслей в валовой промышленной продукции Китая достигла 21,4% (в 1996 г. – 10,7%). Если цивилизационную парадигму Китая можно схематично назвать этатистско-эгалитарной, то в Индии (в которой государство еще в древности было несопоставимо слабее, чем в Китае) основной путь развития - элитарный, что непосредственно связано с кастовым наследием. Кастовая замкнутость и эндогамия в течение тысячелетий способствовала тому, что, как правило, за человеком из варны брахманов стоят сотни поколений предков, занимавшихся интеллектуальным трудом. В результате Индия обладает колоссальным интеллектуальным потенциалом на верхнем этаже и высококвалифицированными специалистами мирового уровня. Одновременно у бывших неприкасаемых за несколько тысячелетий не было ни одного предка, который бы имел какое-либо образование и профессионально занимался умственной деятельностью. Более того, характер их физического труда, орудия и предметы труда были однотипны и примитивны. Именно поэтому Индия заметно проигрывает многим азиатским странам по качеству массовой квалифицированной рабочей силы. Как раз в сфере образования наглядно видны отличия индийской и китайской цивилизаций: заметно существенное превосходство Китая в плане базового образования, а Индия не уступает в плане высшего образования. Более того, до конца прошлого века она значительно превосходила Китай, но тот совершил колоссальный скачок в новом веке. В 2006 г. в Китае только в университеты приняли 5,4 млн. студентов (в 5 раз больше по сравнению с показателем 1998 года - 1,08 млн. чел.), а всего их число (включая тех, кто учится в высших профессионально-технических институтах) составило 25 млн. человек. Аспирантов насчитывалось более 1,1 млн. человек. В 2006 г. было выдано 34 тыс. дипломов о присвоении ученой степени (в 1996 г. – 5 тысяч). По этому показателю КНР уступила только Соединенным Штатам. В техническом плане и Китай, и Индия показали способность осваивать импортные высокие технологии и создавать свои. Индия добилась колоссального прорыва в сфере информационных технологий. Более того, азиатские гиганты продемонстрировали способности самостоятельно развивать научные исследования: автономное создание атомного оружия - наглядный тому пример. Развитие науки в Индии началось после завоевания независимости. Первый премьер–министр страны Джавахарлал Неру был твердо убежден, что именно наука может позволить Индии решить колоссальные социально-экономические проблемы, доставшиеся как «наследие» британской колониальной власти. Концентрация усилий правительства на развитии науки, наряду с высоким уровнем культурной динамики, позволили Индии уже вскоре занять достаточно достойное место в мире. В 1964 г. страна вышла на девятое место в мире в области физики, уступая только США, СССР, Великобритании, Японии, Франции, Германии, Нидерландам и Италии. В работе создавшего индекс научного цитирования Юджина Гарфилда, относящейся к 1973 г., Индия, с точки зрения научной продуктивности, вышла на восьмое место, уступая США, Великобритании, СССР, ФРГ, Франции, Японии и Канаде, а вклад страны в науку был такой же, как у всего остального развивающегося мира. С середины 1980-х годов в научно-технологической сфере упор был перенесен с науки на технологию. В результате Индия добилась значительных успехов в развитии высокотехнологических сфер. Так, экспорт программного обеспечения составил 480 млн. долларов в 1995 г., 4,2 млрд. долларов в 2002 г., 12, 4 - в 2003-2004 фин. году, 17,7 - в 2004-2005 фин. году, 23,4 – в 2005-2006 фин. году и 31,3 млрд. долларов в 2006-2007 фин. году. По этому показателю Индия занимает второе место в мире после США. По прогнозам, с 2009 г. валовой экспорт составит 50 млрд. долларов ежегодно, а доля программного обеспечения в общем экспорте Индии будет равна 35%. Однако место Индии в мировой науке понизилось. В 1995 г. страна оказалась на тринадцатом месте, которое она сохранила в 2006 г. Подобное положение характерно не для всех научных дисциплин. Так, согласно исследованию, проведенному в 2004 г., Индия продолжает занимать восьмое место в сфере развития физики. Впереди нее расположились США, Китай, Япония, Германия, Франция, Великобритания и Россия. До начала «культурной революции» в Китае наука в стране развивалась достаточно успешно. Достаточно отметить, что в середине 60- годов ХХ века в стране насчитывалось 1400 наименований научных журналов (в Индии – менее 500). Все они были закрыты после 1966 г. После прекращения маоистских экспериментов постепенно началось бурное развитие науки в КНР. В 1980 г. западные библиографические источники упомянули лишь 924 работ китайских авторов. Сейчас по научному рейтингу Китай занимает пятое место в мире, после США, Японии, Германии и Великобритании. Однако в целом азиатские гиганты значительно уступают развитым странам и России в сфере фундаментальных исследований. Так, в Китае области международного передового уровня составляют 5%, а хорошо работающие (по международному признанию) области – 20%. При этом китайские власти и не ставят задачу изменить положение. Колоссальным препятствием для азиатских гигантов в деле создания нового общества является объективная социально-экономическая ситуация в этих странах. Наличие огромного массива неквалифицированного (а в Индии и неграмотного) населения не позволяет им применять многие модели развитых стран. Так, нет особого смысла во внедрении новых ресурсосберегающих технологий (крайне низкая стоимость ручного труда, необходимость обеспечивать работой население и т. д.); не случайно большинство технологических достижений носит "экспорториентированный" характер. Концентрация внимания на киках-то конкретных сферах позволяет азиатским гигантам добиваться впечатляющих успехов, но обеспечить всестороннее равномерное развитие в сферах науки и высоких технологий им не удастся в обозримом времени. Таким образом, перспективы развития Юга (в целом) по траектории, намеченной Западом, представляется маловероятным. Перенос элементов нового строя в зону Юга практически невозможен, так как для их врастания требуется высокий уровень развития, тем более что этот процесс может происходить только комплексно. Азиатским гигантам не удастся этого добиться по внутренним объективным причинам в обозримом будущем, а подавляющему большинству развивающихся стран свойственен низкий уровень культурной динамики. Более того, ныне Западу выгодно «подмораживание» экономических и социально-экономических процессов на Юге, и с центра на периферию не исходят импульсы для развития по пути Запада. Иными словами, стадиальный разрыв между новым строем и капитализмом на периферии может сохраняться более длительное время, чем между капитализмом и докапитализмом. Вполне возможно, что на новом этапе развития будет невозможно использовать модели «догоняющего развития» и применять на практике концепцию «журавлиного клина». При этом в условиях стадиального разрыва, социально-экономический строй развивающихся стран отличается все большим национальным своеобразием. |
||
|
|
© uchebnik-online.com |