Перечень учебников |
Учебники онлайн |
|
|---|---|---|
ВведениеИ если мы желаем быть не жертвами безымянных сил, а их координаторами и хозяевами, мы должны ясно представить себе происходящие процессы, крушащие все знакомые нам структуры. Г Киссинджер приходит к выводу, что для понимания мира «нужно противостоять узким экспертам»2 . Мы видим, что катализаторами выступают технологические перемены, но куда идет процесс, каковы вызывающие его силы, на что могут рассчитывать победители и на что обязаны согласиться его жертвы? Тенденция узкой специализации уступает место попыткам адекватного обобщения. Нобелевский лауреат М. Гелл-Манн: «Мы нуждается в людях, которые считают важным серьезно и профессионально обозреть обобщенную картину. Этот взгляд должен быть нелицеприятным; необходим реалистический скепсис - охватить все аспекты происходящего невозможно. К сожалению, престижем обладают люди, изучающие чрезвычайно узкий аспект проблем - технологию, культуру, в то время как созданию общей картины отведены беседы на коктейлях. Это безумие. Мы должны иметь не только узких специалистов, но тех, чьей профессией было бы совмещение различных измерений, обобщенный взгляд на целое»3. Должна вызреть новая генерация, которая обобщит происходящее. И процесс осмысления уже начался. Мир, наступивший после окончания холодной войны получил пока четыре действительно убедительные интерпретации. Первую еще на раннем этапе дал историк П. Кеннеди в работе “Подъем и падение великих держав” (1988)4. Смысл ее в том, что все главенствующие державы мира проходили фазу подъема, движения по плато могущества, испытывали неизбежное имперское перенапряжение и устремлялись к фатальному закату. Лидеры нашего времени, триумфаторы холодной войны не избежат подобного же движения, такова логика истории. И чем жестче - и шире зона имперского контроля, тем быстрее наступает перенапряжение и отказ от имперской жертвенности. Второй всеобъемлющий анализ происходящего в мире после окончания глобального противостояния - сценарий гарвардского профессора С. Хантингтона, взглянувшего на мир сквозь призму противостояния нескольких цивилизаций, увидевшего новую мощь культурных сил, создающих свой собственный мир, колоссальные цивилизационные общности. Происходит замена этики государственной лояльности пафосом более широкой культурной идентичности, цивилизация заменяет государство-нацию в качестве основного исторического фактора. Эта парадигма отрицает устойчивость космополитизма, искусственного «мира Давоса». Мировая космополитическая элита «едина в своей вере в индивидуализм, рыночную экономику, политическую демократию - общие для Западной цивилизации понятия. Люди Давоса контролируют практически все международные институты, многие из мировых правительств, в их распоряжении основная часть мирового экономического и военного потенциала».5 Но эта историческая сила не может встать у руля главенствующего процесса - сближения стран, объединенных языком, религией, традициями, историей - в качестве самозащиты перед лицом поглощения. Новый мир отбрасывает народы и страны к корневым основам, а не к некоемому общечеловеческому знаменателю: «Наиболее очевидная, наиболее важная и мощная причина глобального религиозного подъема проявляется в том, что виделось причиной грядущей смерти религии: процесс социальной, экономической и культурной модернизации, которая пронеслась над миром во второй половине двадцатого века. Прежние источники идентичности и системы подчинения властям разрушены. Люди на своем пути из деревень в города отдалились от своих корней, получая новую работу или оставаясь безработными. Они открыты к огромным толпам таких же лишившихся корней людей и создают с ними новые взаимосвязи. Они нуждаются в новом источнике идентификации»6. Для Хантингтона создание единой глобальной экономикополитической системы принципиально невозможно. Третий способ объяснить новый мир предпринял американский социолог Ф. Фукуяма: «Экономические силы ранее породили национализм, заменяя класс национальными барьерами, создавая централизованное, лингвистически гомогенное сообщество. Эти же экономические силы теперь подталкивают к крушению национальных барьеров посредством создания единого интегрированного мирового рынка. Сокрушение национализма - вопрос лишь времени»7. Глобальные экономические силы создают новый, более цельный мир, отставляющий государства в сторону, поскольку капитализм требует адекватно образованность рабочей силы, требует мобильность как фактор роста производительности труда. Изображаемые Фукуямой индивидуумы будущего лишены «тимоса» - необходимости признания другими. Эта перемена в характере личности ведет к триумфу космополитизма, к культурной гомогенности людей, презревших государственные границы: В его парадигме история получает окончательный ответ на вопрос, какой должна быть цель. Теперь поиски цели уже скучны (как заведомые) - политический либерализм и капитализм свободного рынка. Интерес представляет лишь способ достижения этих целей. Но не плоским ли является этот вывод для особого и неповторимого мира невероятного технологического и информационного ускорения, которое мир воочию увидел в последнее десятилетие двадцатого века? Производительные силы невероятно изменяют глобальную картину мира в кратчайшие сроки, демонстрируя невероятное разнообразие выхода к вершинам технологического могущества и инвестиционной привлекательности. Несколько прежде “потерянных для прогресса” стран оказались феноменально способными извлечь из своего цивилизационно-политического разнообразия максимум эффективности. Равно как и неожиданный тупик прежних фаворитов. Данная работа посвящена четвертому способу мирообъяснения. В этой парадигме главную роль играет скорость восприятия технологического обновления. Речь идет о мировой глобализации - цепи политических, экономических и технологических перемен, понижающих барьеры между государствами ради взаимообмена, о порожденных ею новых законах, особенностях и феноменальных чертах. |
||
|
|
© uchebnik-online.com |