Перечень учебников |
Учебники онлайн |
|
|---|---|---|
Западноевропейский вызовЗначительное число реалистов, геополитиков исходит из того, что мощные современные государства вопреки любой степени глобализации сумеют сохранить собственный силовой и экономический потенциал, не раствориться в аморфном глобальном конгломерате. При всей важности глобализировавшегося рынка, национальная политика, а не «невидимая рука рынка» будет определять экономическое развитие мира. «Государство-нация не исчезнет хотя бы потому, что это конечная ценность - крайнее выражение того, чему мы принадлежим - лингвистически, географически, исторически. Нельзя быть целостной личностью в одиночестве»396. Мы считаем справедливым утверждение американского исследователя К. Уолтса о том, что «правительства и народы готовы пожертвовать своим благополучием, если речь идет о преследовании национальных, этнических и религиозных целей» . Но не за интересы удачливых компаний. Правительства и народы не готовы сдаться на милость компаний-чемпионов производительности в своей сфере. На протяжении долгой истории человечества не некие абстрактные экономико-политические интересы, а целенаправленные действия правительств формировали (и формируют) экономико-политические блоки, союзы, ассоциации. Без политической воли, без решения соответствующих правительств не было бы создано Объединение угля и стали (1951), Европейский Союз, НАФТА, ОПЕК, АСТЕС и прочие интеграционные предтечи глобального рынка. В то же время продолжавшаяся долгие годы интеграция Восточной Европы не предотвратила дезинтеграции Советского Союза и Югославии. И в будущем интеграция Северной Атлантики, Западного полушария, Восточной Азии будут реализованы лишь в случае, если «менее значимые» страны откажутся от самоутверждения и собственных национальных амбиций. Рассчитывать на это нереалистично. В плане критики объединительного потенциала не следует также забывать, что лишь сравнительно небольшие страны импортируют и экспортируют значительную долю своего национального продукта. А крупные страны с большим ВНП производят основную его долю на собственном рынке. Именно поэтому такие страны как США, Япония, Германия меньше (точнее сказать сравнительно незначительно) зависят от других стран. Они могут позволить себе роскошь самостоятельных действий, имеют относительно широкий спектр возможностей и вовсе не обязательно зададутся целью привязать свою экономику к геоэкономическим комплексам, чьи интересы могут вовсе не совпадать с их собственными. То есть потенциал независимых национальных стратегий и действий никоим образом не погашен. В этом глобалисты, говорящие о нераздельной общности мира, по мнению критиков, как бы опережают события. И не следует преувеличивать самостоятельную (оторванную от национальных целей) сущность многонациональных корпораций. При всей их космополитичности практически о каждой из ТНК можно твердо сказать, где ее подлинная штаб-квартира, кому она платит налоги, чей флаг приветствует, какое правительство считает своим. Критики глобалистических теорий указывают, что столь громко декларируемая интернациональность, космополитизм крупных компаний - определение, далеко не всегда соответствующее действительности. Среди ста крупнейших корпораций мира нет ни одной, национальная принадлежность которой была бы не ясна, которая являлась бы просто глобальной. По всем параметрам - размещение инвестиций, месторасположение исследовательских центров, национальность владельцев, держателей акций, менеджеров и дистрибьютеров - четкая национальная ориентация прорисовывается немедленно. Даже технологический уровень корпорации полностью отражает уровень страны принадлежности. Таково противостояние глобализму на уровне вопроса о мнимой наднациональности международных корпораций. Но критика глобализации все более активно спускается и на микроуровень, на уровень отдельных соседских общин, городских и пригородных сообществ. Коммунитаристы видят в глобализации антитезу небольшим комьюнити, соседским общинам, которые, с их точки зрения, являются основой подлинной демократии и охраны прав граждан. Мировые рынки, ввиду их колоссальной отдаленности, подрывают ответственность граждан - базис, на котором зиждется современная демократия. Никакая система трудовой мотивации не в состоянии заменить здравые соседские общины. Выступающий с подобными идеями американский политолог Р. Барбер, называет мир глобализации виртуальным миром МакУорлд, который пытается заменить реальный мир фикциями консьюмеристской культуры. Пока аннигиляция национального в противостоянии с космополитическим бизнесом неубедительна. Силы глобализации еще не обесценили мощь государств, чьи лидеры еще в состоянии действенно воспользоваться своим политическим контролем. Парадоксально, но именно в то время, когда глобализаторы произносят похоронные речи над Вестфальской системой независимых государств, Соединенные Штаты самым очевидным для всех образом увеличивают свою мировую мощь и влияние, укрепляя свое национальное лидирующее положение в сфере информационных и прочих современных высоких технологий. Даже коллапс нескольких развивающихся стран говорит прежде всего о силе тех, кто подобному коллапсу противопоставляет свою национальную мощь. Ее скопление в зоне Северной Атлантики бросается в глаза. Самые убежденные апологеты атлантизма признают, что «у многих западноевропейцев глобализация порождает глубокое чувство зависти и раздражения в отношении Соединенных Штатов ввиду того, что Америка оседлала лучше других тигра глобализации и потому что в складывающейся ситуации жертвам глобализации представляется, что США попросту бичуют каждого замешкавшегося. Вводите Интернет, уменьшайте размер предприятий и маршируйте под американские мелодии в мир быстрого развития»398. С точки зрения глобализационного объединения атлантическое направление останется наиболее приоритетным для США в ХХ1 веке. Причины очевидны - в Северной Атлантике сосредоточена самая большая экономическая и военная мощь мира. Здесь, на двух берегах Атлантического океана живет самое образованное и квалифицированное технологически население - около 800 млн. человек (13 процентов мирового) - привыкшие к мировому лидерству представители единой цивилизации, общего исторического и культурного наследия. В их руках мировая наука и огромные индустриальные мощности. Примерно уже сто лет Запад производит две трети промышленного производства мира. (Пик пришелся на 1928 год - 84,2 %. В дальнейшем подверглась падению и доля Запада в мировом промышленном производстве - с 64,1 % в 1950 году до 48,8 % в 2000 году - грандиозная, определяющая доля). Среди 500 крупнейших компаний мира в 1999 году 254 компании были американскими и 173 - западноевропейскими. Вместе они составляют абсолютное большинство (на долю чемпиона Азии - Японии приходится лишь 46 компаний)399. Можно смело предположить, что США и Западная Европа еще очень долго в ХХ1 веке будет главным средоточием центров высокой технологии, науки и эффективного производства. Не менее внушительно смотрится Запад и в военной сфере. Армии Запада, оснащенные наиболее совершенной военной техникой - самый мощный военный конгломерат в мире . Для сравнения участия в глобализации Соединенных Штатов и Западной Европы специалисты предлагают сравнить четвертьвековой давности список 25 ведущих американских и западноевропейских компаний со списком 25 ведущих компаний этих регионов на сегодняшний день. различие между региональными списками будет воистину потрясающим: в Западной Европе 25 лидеров сохранили свои позиции, а в США большинство лидеров будут новичками. венчурный капитал в одном лишь штате Массачусетс превосходит венчурный капитал всей Европы. в Америке группа людей с 50 тыс. долларов может через несколько дней создать компьютер “Эпл”, а в Европе таких примеров нет. Американская сторона гораздо эффективнее воспользовалась возможностями глобализации. Рынки капитала сегодня в США гораздо эффективнее, чем в любой другой стране. Приметно следующее: банкротство в Западной Европе - каинова печать для разорившейся компании. О ней с горечью вспоминают в третьем поколении. Банкротство в США - заурядная вещь; банкротов привечают, потому что считают, что они получили очень полезный опыт, без которого невозможны нововведения. В Кремниевой долине полагают, что банкроты “всегда лучше и умнее благодаря своим несчастьям. И им - как это ни парадоксально - легче собрать деньги в следующий раз, потому что люди говорят: “Он обжегся в своем первом предприятии? Уверяю вас, он кое-чему научился, и я ставлю на него деньги”401. 300 тысяч рабочих мест на предприятиях высокой технологии разоряются и создаются вновь. И в Америке меньше смотрят на происхождение. В Кремниевой долине 1786 компаний с капиталом в 12,6 млрд. долл. и 46 тысячами рабочих, управляются индийскими и китайскими иммигрантами. |
||
|
|
© uchebnik-online.com |