Перечень учебников |
Учебники онлайн |
|
|---|---|---|
1. Исторические формы и особенности регулятивной роли международного праваНа первой стадии своей эволюции международное .право существовало в теологической форме. В Ассирии, Египте, Дагомее, Перу, государстве ацтеков применение международного права и права войны было уделом жрецов. Именно они освящали церемонии и ритуалы начала и окончания войн. Даже в тех случаях, когда правитель не принадлежал к числу религиозных иерархов, он был заинтересован в том, чтобы хотя бы отчасти именно его воспринимали в этом качестве. И Цезарь, и Август, сосредоточив в своих руках крупнейшие государственные посты, стремились предстать одновременно и как верховные главнокомандующие, и как великие жрецы. Определенные пережитки теологической концепции международного права можно встретить и сегодня: например, в обычаях кровной мести, «священной войны» (джихад), праве священной мести (вспомним «дело» Салмана Рушди) и т.п.В средние века концепция международного права приобретает метафизическую форму. Международное право конструируется на основе таких понятий и принципов, как абсолютное и незыблемое понятие суверенитета, право на завоевания, принцип первого оккупанта, династический принцип. Суверенность сводится в конечном счете к праву на объявление войны любому государству и праву (даже обязанности) ответить на любой вызов извне. Межгосударственная граница понимается как та линия, с которой можно отправиться на завоевание своего соседа или с которой он сам нападает на вас. Между народное право и сегодня постоянно воспроизводит понятия суверенной власти, лиг и союзов, свободы навигации и т.п. Одним словом, эти понятия практически не изменились со времен Фукидида и Полибия. «Наши мирные договоры, соглашения об арбитраже, пакты о ненападении не более изобретательны, чем во времена Пелопоннесской войны. Единственное новое понятие, добавленное метафизическим правом к своему теологическому наследию, это принцип национальности (хотя его знали уже греки, отличавшие эллинов от варваров). Его генезис связан, вероятно, с реакцией на династическую политику» (там же. Р. 12). Еще одна историческая форма международного права, роль которой так же велика и неоднозначна, представлена антропоморфным международным правом. По всей видимости, в ней находит отражение принцип абсолютизма, в соответствии с которым средневековое право делало из политического суверенитета родовое благо, переходящее по наследству из поколения в поколение, а войны между государствами представали как ссоры между суверенами или споры династий. В наши дни периодически возрождаются проекты международных договоров, законов и судов, которые являются в некотором смысле воспроизведением антропоморфных канонов. Таковы, например, попытки запретить войны путем своего рода полицейской регламентации, некоторые современные проекты арбитража, которые, не внося по сути ничего нового, фактически воспроизводят частное право или даже феодальное право,- напоминая в чем-то придворные суды удельных князей. Истории международных отношений известна и такая форма их правового регулирования, как имперское право. Оно находило свое применение всякий раз, когда какая-либо могущественная держава стремилась единолично определять нормы поведения в международных отношениях. При этом чаще всего она пыталась навязать другим странам соглашения и правила, которые сама выполнять не собиралась. Например, из описания Фукидида видно, что даже демократическая Древняя Греция не избежала соблазна применения имперского права: стремясь обеспечить стабильность своего окружения, Афины диктуют осажденному Мелосу правила поведения, обеспечивающие управление этим островом по законам, которые кардинально расходятся с нормами греческой демократии. Подобным образом на протяжении XVIII и XIX вв. вела себя Британская империя, «над которой никогда не заходило солнце». Сегодня, как считают некоторые исследователи, на то, чтобы определять нормы международной жизни, претендуют США, обладающие беспрецедентной военной, экономической и политической мощью (см. об этом: Веппгя. 1999). Одной из первых попыток демократизации международных отношений стала доктрина так называемого естественного права, которое может считаться прообразом современного международного права. Элементы естественно-правовой доктрины можно найти у древнегреческих софистов и стоиков, в учении Аристотеля, в сочинениях средневековых теологов Фомы Аквинского и Августина, в трактатах канонистов эпохи Возрождения (Ф. де Витория и Ф. Суарес), в работах первых протестантских юристов и родоначальников современного международного права (Г. Гроций), в философии эпохи Просвещения. При всем различии социально-исторических основ идей естественного права в них есть общее ядро. Как писал Г. Гроций, «мать естественного права есть сама природа человека, которая побуждала бы его стремиться ко взаимному общению, даже если бы мы не нуждались ни в чем... Однако к естественному праву присоединяется также польза, ибо по воле Создателя природы мы, люди, в отдельности на самом деле беспомощны и нуждаемся во многих вещах для благоустроенного образа жизни... Но подобно тому как законы любого государства преследуют его особую пользу, так точно известные права могли возникнуть в силу соглашения как между всеми государствами, так и между большинством их. И оказывается даже, что подобного рода права возникли в интересах не каждого сообщества людей в отдельности, а в интересах обширной совокупности таких сообществ. Это и есть то право, которое мы называем правом народов, поскольку это название мы отличаем от естественного права» (Гроций. 1956. С. 48). Таким образом, основатели современного международного права усматривали в естественном праве как средство, которое позволяет подчинить политическую жизнь неким сознательным правилам, сделать государственную власть ответственной за свои действия, так и источник права народов. Однако при всей привлекательности отдельных положений концепции естественного права следует видеть и то, что ей свойственна тенденция сведения многообразия правовых основ жизнедеятельности (в том числе и в сфере международных отношений) всех государств и народов во все времена к единым рациональным основам, вытекающим из самой природы или божественного промысла. В действительности же желание составить некий «вечный кодекс естественного права» представляет собой попытку перенести на все человечество нравы и обычаи, свойственные европейской цивилизации, что является фактическим игнорированием существования плюрализма цивилизаций как во времени, так и в пространстве. В политической практике опасность абсолютизации естественного права связана с вытекающей из него возможностью морального релятивизма. Поскольку сама природа не остается неизменной, порождая новые обстоятельства, то, следуя логике естественного права, изменение ситуации влечет за собой необходимость изменения критериев моральной и правовой оценки. Отсюда в марксизме, например, право фактически подменяется политической целесообразностью, в экзистенциализме — стремлением к свободе и т.п. В то же время не менее верным остается и то, на чем настаивал еще Г. Гроций: без права нет справедливости, и только через право лежит путь к действительной выгоде государств в их взаимодействии друг с другом (там же. С. 49—50). Недостатки и противоречия, присущие концепции естественного права, находят свое отражение и в современном международном праве. |
||
|
|
© uchebnik-online.com |