Перечень учебников |
Учебники онлайн |
|
|---|---|---|
Международный терроризм и организованная преступностьК террору – массовому или индивидуальному – всегда прибегали спецслужбы государств, особенно тоталитарных (убийства за рубежом Троцкого, Петлюры, Бандеры, Войкова, Воровского, чилийского генерала Летельера, португальского генерала Делгадо и т.д.). Террор был одной из основных форм деятельности самых разнообразных революционных и националистических движений: достаточно упомянуть исторические прецеденты итальянских карбонариев, русских народовольцев и эсеров, французских анархистов, партизан времён Второй мировой войны или антиколониальных движений после неё (Индокитай, Алжир, Кения, Мозамбик, Ангола, ЮАР и т.д.). В 60-х – 80-х гг. ХХ в. волна террористических актов прокатилась по ряду стран Западной Европы, Америки и Азии, где их организаторами были были левацкие, либо крайне правые группировки (группа Баадера-Майнхоф и «Фракции Красной армии» в ФРГ, «Красные бригады» и неофашистская «Ложа П-2» в Италии и т.д.). Жертвами террористов стали Махатма Ганди, президент США Дж. Кеннеди, его брат Роберт, борец за равноправие цветного населения пастор Мартин Лютер Кинг, премьер-министры Швеции Улаф Пальме, Италии – Альдо Моро, Израиля – Ицхак Рабин, Индии – Индира Ганди, затем её сын Раджив, Шри-Ланки – Соломон Бандаранаике и многие другие. Уже в наше время терроризм применяется сепаратистской организацией ЭТА в испанской Стране Басков, Ирландской республиканской партией – ИРА в Северной Ирландии (Ольстере), Фронтом национального освобождения Корсики – ФЛНС во Франции, «Тиграми освобождения Тамил-илама» в Шри-Ланке, «марксистскими» повстанцами в Колумбии – ФАРК, маоистами в Непале и т.д. Очевидно, что если мотивы организаторов этих актов террора были весьма различны, то техника их исполнителей долгое время оставалась более или менее схожей. «Классическими» образчиками её могли служить убийство 1 марта 1881 г. в Санкт-Петербурге народовольцем Каляевым российского императора Александра II, в сентябре 1911 г. в Киеве премьер-министра Петра Столыпина, в июле 1914 г. сербским националистом Гаврилой Принципом австрийского эрцгерцога Франца-Фердинанда (что стало поводом для развязывания Первой мировой войны), в 1934 г. в Марселе хорватскими усташами короля Югославии Александра и французского министра иностранных дел Луи Барту. Во всех этих случаях террористы использовали покушения с помощью револьвера или бомбы во время публичных мероприятий с участием намеченных жертв. Международный терроризм начала XXI в. отличается от многочисленных прецедентов в отдалённом и даже более близком прошлом по некоторым весьма существенным новым параметрам. Это прежде всего иные мотивации его вдохновителей и исполнителей. Если раньше международные террористы руководствовались в основном национальными, идеологическими или политическими соображениями, то теперь они всё чаще приобретают характер актов религиозного фанатизма. Если в 1980 г. только 2 теракта из 64 имели религиозный характер, то в 1990 г. – уже 11 из 48, в 1995 г. – 25 из 58, а в 2005 г. – 49 из 85. Его главным очагом не случайно стали мусульманские страны Ближнего и Среднего Востока. Разочаровавшись после освобождения от колонизаторов в революционном национализме с социалистической окраской, оказавшимся неспособным обеспечить модернизацию и процветание, часть населения этих стран оказалась восприимчивой к идеям возврата к истокам «чистого» ислама, не копирующего Запад, а отвергающего его цивилизацию во имя собственных ценностей. Парадокс исламского фундаментализма конца ХХ в. состоял в том, что его подъёму способствовали сами западные державы, прежде всего США. Сочтя его союзником против влияния СССР на Ближнем и Среднем Востоке, ЦРУ США активно помогало с помощью пакистанских спецслужб моджахедам в партизанской войне против советских войск в Афганистане. Именно таково было, в частности, происхождение террористических сетей «Аль-Каиды» во главе с саудовским миллиардером Усамой бен Ладеном. Однако очень скоро этот союзник превратился для США в злейшего врага. Решающую роль в этой трансформации сыграли два фактора – арабо-израильский конфликт в Палестине и исламская революция в Иране (1979 г.). Поддержка США Израиля и их тесные связи с шахским режимом привели к тому, что шиитские фундаменталисты во главе с лидером иранской революции имамом Хомейни провозгласили США своим главным противником, а организации палестинских арабов развернули партизанскую деятельность не только на оккупированных Израилем в ходе «Шестидневной войны» территориях, но и во всём мире против интересов США и их партнёров. С конца 60-х гг. ХХ в. эта борьба приняла ярко выраженный террористический характер – угона и подрыва самолётов, взрывов в людных местах и т.д. Палестинские боевики финансировались рядом арабских стран, располагавших благодаря росту цен на нефть значительными средствами – Саудовской Аравией, Ливией, Эмиратами Персидского залива и т.д. Общим идейным знаменателем для них, помогавшим сгладить острые политические разногласия, стал фундаменталистский ислам, в частности, в виде саудовского ваххабизма. Со своей стороны, клерикальное руководство Ирана пыталось не только распространить идеи исламской революции среди шиитов других стран региона, но и прибегало за рубежом к терактам против противников режима, эмигрировавших на Запад (убийство бывшего премьер-министра Бани Садра во Франции), и помогало некоторым арабским экстремистам, использовавшим террористические методы, прежде всего, группировке «Хезболла» в Ливане. На рубеже ХХ и XXI вв. террористическая деятельность исламских фундаменталистов приобрела новые формы, заметно отличавшиеся от «классического» терроризма в прошлом. Среди них – взятие заложников, массовые убийства мирного населения с помощью взрывчатки, использование террористов-смертников, в том числе женщин и т.д. Главной целью этих демонстративных акций являются провоцирование паники и дестабилизации политических противников во имя достижения не только конкретных политических целей (уничтожение Израиля, создание палестинского государства), но и замена прозападных режимов на Ближнем Востоке исламистскими во имя восстановления средневекового мусульманского халифата в региональном, если не мировом масштабе. В борьбе за решение этой глобальной задачи, чреватой предсказанным С. Хангтингтоном «столкновением цивилизаций», террористические сети исламистов используют в качестве опорных пунктов т.н. страны-«изгои» с близкими им режимами, прежде всего Афганистан при господстве экстремистского движения «Талибан», где развёртывались лагеря для военной подготовки и идейного воспитания боевиков, «горячие точки» (Палестинские территории, Чечня, Кашмир), в которых террористы из разных стран получают боевой опыт, наконец, страны Западной Европы, в которых существуют крупные диаспоры иммигрантов из стран Ближнего и Среднего Востока – арабов, турок, пакистанцев (Германия, Великобритания, Франция). В результате, как следует из отчёта Госдемартамента США, только за один 2006 г. число террористических атак выросло по сравнению с 2005 г. на 28,5% , достигнув 14,5 тыс. инцидентов. В то же время доля таких инцидентов в Ираке и Афганистане увеличилась с 35,5 до 51,5% всех терактов. Наиболее опасной формой терроризма может стать использование фанатиками-экстремистами оружия массового поражения – ядерного, химического или бактериологического. Первым прецедентом такого рода стала атака боевиков японской религиозной секты «Аум синрикё» на пассажиров токийского метро с использованием нервно-паралитического газа «зарин», унёсшая немало жертв. В США имела место рассылка по почте писем, заражённых бациллами сибирской язвы. Однако эти инциденты были всё же сравнительно ограниченными. Гораздо более катастрофическими последствиями грозит атомное оружие. Для его применения террористам вовсе не обязательно фабриковать кустарным способом бомбу с критической массой обогащённого урана или плутония, достаточной для цепной реакции. Вполне достаточна была бы т.н. «грязная бомба» – сильный заряд обычной взрывчатки в корпусе из облучённых материалов, результатом чего может стать радиоактивное заражение воздуха и воды в крупном городе. Такая угроза вполне реальна. Многочисленные случаи ареста спекулянтов радиоактивными материалами, обслуживающих правительства т.н. «пороговых» стран, стремящихся войти в атомный клуб (Иран), говорят о формировании настоящего подпольного рынка таких материалов, получаемых из отвалов урановых рудников, отходов АЭС или оружейного плутония списанных атомных подлодок. Такие случаи зафиксированы и на постсоветском пространстве – в республиках бывшего СССР, где производилось или было размещено атомное оружие. Опасность современного международного терроризма вообще и исламистского, в частности, заключается в том, что он органически вписывается в процессы глобализации мировой экономики и политики. Наличие всемирной информационной сети, колоссальные объёмы международных финансовых и людских потоков дают террористам возможность с одной стороны, использовать их для связи, переброски кадров, оружия, финансирования боевых операций, а с другой – блокировать эти каналы с помощью точечных терактов, парализующих возможности ответных действий. В таких условиях борьба против международного терроризма только в рамках национальных государств может дать лишь половинчатые результаты. Она требует широкого сотрудничества спецслужб в рамках различных международных организаций – как существовавших ранее, так и созданных специально антитеррористических центров. Такие центры уже действуют при НАТО, ОДКБ, ШОС и т.д. Налажен мониторинг международного финансирования террористической деятельности. Тем не менее одни лишь административные, полицейские и тем более военные методы борьбы с терроризмом явно недостаточны, что наглядно подтверждается контрпродуктивным опытом интервенций США в Афганистане и Ираке. Корни современного терроризма, в том числе исламистского, уходят в решение кардинальных проблем социально-экономического характера, прежде всего углубляющихся контрастов в уровнях развития стран Севера и Юга, усугубляемых глобализацией. Только преодоление этих контрастов способно устранить глубинные причины этого зловещего феномена начала XXI в. Среди особенностей современного международного терроризма фигурирует его тесная связь с трансграничной организованной преступностью. Криминальные группировки действовали в нескольких странах одновременно и прежде, заставляя соответствующие правоохранительные органы поддерживать постоянные контакты между собой в розыске наиболее опасных преступников. Однако до последней трети ХХ в. речь шла в основном о пресечении банальных уголовных преступлений – воровства, грабежа, разбоя, бандитизма, контрабанды и т.д. Ныне ситуация изменилась качественно. Хотя перечисленные виды правонарушений, разумеется по-прежнему имеют место, центр тяжести организованной международной преступности переместился в сферу экономики, где она приобрела на фоне процессов глобализации беспрецедентный размах. Фальсификация отчётов крупнейших компаний типа американской «Энрон», расхищение кредитов международных финансовых организаций, коррупция чиновников самого высокого ранга при размещении иностранных заказов, использование ими в корыстных целях служебной тайны, отмывание денег, полученных преступным путём, уход от налогов в фиктивные банки, находящиеся в оффшорах (Багамские, Кайманские острова, Гибралтар и т.д.) – таков далеко не полный перечень экономических преступлений, выходящих далеко за национальные границы. Масштабы этой «неформальной» экономики составляют в некоторых странах 30-40% ВВП, достигая сотен миллиардов долларов. Другая новая форма преступности – незаконное проникновение хакерами через Интернет в банки данных компаний и частных лиц в целях получения и перепродажи конфиденциальной информации, шантажа и вымогательства угрозой введения вирусов, наконец, просто грабежом чужих банковских счетов. Колоссальные масштабы получило нарушение права интеллектуальной собственности путём пиратского производства лицензированной аудио, кино и телепродукции, особенно широко распространённое в Китае, Индии, России. Данный вопрос приобрёл такую важность, что стал объектом острых конфликтов в ВТО. Очертания поистине глобальной угрозы приобрёл незаконный оборот наркотиков, производимых в основном в странах, выращивающих культуру конопли, опиумного мака, коки – прежде всего в Колумбии, Афганистане и т.н. «золотом треугольнике» между Бирмой, Таиландом и Лаосом. Могущественные колумбийские наркокартели (Медельин, Кали) имеют собственные плантации, подпольные предприятия по производству кокаина, героина, марихуаны, синтетических наркотиков, доставляемых в Европу и США через мафиозные структуры в западных странах. Другой поток наркотрафика идёт туда же из Центральной Азии через Россию. Общий объём наркоторговли оценивается гигантской суммой порядка 500 млрд. долларов в год. Не менее значителен объём средств, получаемых от нелегальной торговли оружием, снабжающей участников конфликтов в «горячих точках» планеты, и людьми – доставки через границы, снабжения фальшивыми документами, незаконной работой на рабских условиях женщин для «секс-индустрии» или трудовых мигрантов. Характерной чертой всех этих видов международной организованной преступности является тесное переплетение её с легальным бизнесом и сращивание через коррупцию с государственными структурами, в том числе правоохранительными органами. В результате происходит органическое внедрение криминалитета в ткань современного общества. Борьба против организованной преступности, как и против терроризма, всё шире ведётся в международном масштабе через специализированные структуры – Интерпол со штаб-квартирой в Лионе (Франция), Европол в рамках ЕС. Она опирается на солидную юридическую базу соглашений об обмене информацией и оперативном сотрудничестве правоохранительных органов вплоть до объявления преступников в международный розыск и выдачи соответствующих мандатов. Из всего изложенного можно сделать несколько выводов. 1) В начале XXI в. человечество столкнулось с проблемами беспрецедентного масштаба, без решения которых само его дальнейшее существование может оказаться под вопросом. 2) Решение этих проблем, при всей их сложности, возможно в более или менее отдалённом будущем, но при одном обязательном условии – совместных действиях всех стран, больших и малых. 3) Поиски таких решений и координация действий на региональном и глобальном уровнях требуют качественно иной степени управляемости процессами взаимоотношений человека с природой и людей между собой. Речь идёт не о создании некоего мирового правительства, а о горизонтальном сетевом управлении с участием всех существующих структур – суверенных национальных государств, международных организаций, ТНК, гражданского общества |
||
|
|
© uchebnik-online.com |