Перечень учебников |
Учебники онлайн |
|
|---|---|---|
6.4. Норманнский социум и его вопросы народовластияИсторически сложилось так, что норманны дольше других германских народов сохраняли патриархальный уклад и близость к родоплеменному строю. Однако норманнские семейства не объединялись в соседские общины. На протяжении нескольких веков основной ячейкой скандинавского общества оставалась большая семья, которая вела хозяйство хуторского типа. Связи между родичами были главной связующей силой скандинавского общества. Членов рода объединяло, с юридической точки зрения, одно основное право – право защищать жизнь и честь каждого из членов рода, право мстить за его смерть, а также получать от убийцы или членов его рода виру – плату, полагавшуюся по скандинавским законам за убийство. Безопасность всего рода и каждого из его членов являлась главной целью, которой служили родственные связи. Их значение было очень велико ещё задолго до эпохи викингов. Связь между членами рода не прерывалась и по мере вхождения норманнов в европейскую цивилизацию. Официальный выход из рода норманны практиковали гораздо реже, чем жители западноевропейских стран. Столь крепкие узы крови сохранялись, конечно, не только благодаря устоявшейся за века традиции, но и по причине иных, нежели в Европе, экономических условий. Общинного землевладения у норманнов – в отличие от континентальных германцев – в VI-VIII вв. не было. Одаль, наследственное семейное хозяйство, являлся краеугольным камнем экономической жизни. Во главе одаля стоял мужчина-бонд, отец семейства и глава рода. Он принимал все решения, касающиеся жизни членов семьи, и власть его была непререкаемой. Одаль был явлением того же порядка, что и дружина викингов, беспрекословно подчинявшаяся своему вождю. В его состав входила вся земля, которую когда-то взял себе род. В общине континентальных германских народов земли общего пользования принадлежали нескольким большим родам совместно. У скандинавов же собственность не делилась на общинную и семейную: семейным было всё. Одаль старались по возможности не дробить на наделы мелких семей. Братья, даже обзаведясь собственными семьями, продолжали совместно обрабатывать родовые земли. Лишь иногда пашни на время распределялись между семейными хозяйствами внутри рода, но не выходили за его пределы. Одаль сохранял своё значение основной единицы землевладения вплоть до конца Средневековья, до XIV в. Точно так же и род оставался основной единицей скандинавского общества в течение многих веков. Главной фигурой в роду был его глава, отец семейства – одальсбонд, или бонд. Бонду принадлежало всё имущество рода, он был главным представителем своей семьи на суде, во время имущественных и личных споров. Бонд мог быть богатым или бедным, женатым или холостым – но он один владел землей и обладал всеми правами свободного человека. В эпоху викингов, в VIII-X вв., в Скандинавии сложилась особая категория крупных землевладельцев – «могучих бондов», владевших огромными землями и богатыми хозяйствами. «Могучий бонд» нередко был основной фигурой в походе викингов – если он сам не всходил на палубу собственного корабля во главе дружины, то нанимал воинов, давал им корабль и отправлял в торговую экспедицию или в набег на дальние земли. В период становления скандинавской государственности «могучие бонды» оказывали серьёзную поддержку конунгам, снаряжая воинские дружины. Жена бонда, хозяйка дома, пользовалась непререкаемым авторитетом внутри хозяйства. На ней держался весь дом, она следила за батраками и рабами. На поясе хозяйки дома висел ключ от амбара – главный отличительный знак её достоинства. Если глава семейства уходил в море на промысел или в поход, жена оставалась фактически главой рода – только на суде представительствовал кто-то из мужчин. Имущество одаля складывалось из нескольких частей. Во-первых, наследственная земля, неделимые родовые владения. Во-вторых, земельные наделы, либо вошедшие в состав одаля в качестве выкупа за невесту, либо полученные в наследство от дальних родственников. Наконец, семейное состояние дополняла добыча, привезённая из воинских походов или торговых экспедиций. Всё это являлось собственностью всего рода и переходило сыновьям по наследству от отца. Был ещё один вид совместной собственности – то, что принадлежало супругам либо деловым партнёрам. Скандинавские законы, особенно в эпоху викингов, нередко упоминают имущество, совместно принадлежащее двум свободным людям, не состоящим в кровном родстве. Видимо, уже тогда купцы-викинги зачастую объединяли часть своих богатств, чтобы снарядить экспедицию. Доля, внесённая каждым, определяла и его прибыль после удачного плавания. После смерти отца главой рода становился его старший сын, получавший в наследство все земельные владения и хозяйство. Запрет на деление семейных наделов, бедность скандинавских земель и недостаток свободных территорий – вот главные причины, вызвавшие появление викингов – купцов, воинов, грабителей. Как правило, викингами становились младшие сыновья в семье, стремившиеся добиться для себя большего, нежели скромная доля в родительском наследстве и невозможность завести собственное хозяйство. При рассмотрении систем «народного правительства» в Древней Греции и Древнем Риме, лишённых важнейших особенностей современной системы представительной власти, бросается в глаза отсутствие двух основополагающих политических институтов: 1) национального парламента, состоящего из выборных представителей; 2) всенародно избранных местных правительств, то есть органов местного самоуправления, полностью подчинённых национальному правительству. Эту систему, сочетающую в себе демократию на местном уровне со всенародно избранным парламентом на высшем уровне, ещё предстояло изобрести. Впервые подобное сочетание политических институтов возникло в Англии, Скандинавских странах, Нидерландах, Швейцарии и ещё в нескольких регионах, располагавшихся к северу от Средиземного моря. Притом, что модели политического развития в каждой из этих стран сильно отличались друг от друга, в значительно упрощённом виде эта версия первой была создана и реализована именно у северных народов: свободные граждане и знать начали принимать непосредственное участие в местных собраниях. К ним добавлялись региональные и национальные собрания представителей, часть которых или все избирались. Начнём с местного собрания. В близлежащем к Тронхейму городке Стейнкьер до сих пор можно видеть большие камни, выложенные в форме ладьи, – туда примерно с 600-го по 1000 гг. регулярно приходили свободные граждане, обладавшие всеми правами, чтобы провести там собрания, по-норвежски называвшиеся «тинг». В 900 г. собрания свободных викингов устраивались не только в Тронхейме, но и во многих других регионах Скандинавии. Как и в Стейнкьере, «тинг» обычно проводили где-нибудь на открытом месте, огороженном поставленными стоймя большими камнями. Во время подобных собраний свободные викинги обсуждали, принимали или отвергали законы, а также избирали или утверждали короля, который был обязан поклясться в том, что будет следовать законам, принятым на «тинге». Викинги почти ничего не знали о демократических и республиканских процедурах, существовавших тысячу лет назад в Греции и Риме. Действуя в соответствии с логикой равенства, которое считалось неотъемлемым правом свободного человека, они сами создали систему своих собраний. О том, что в X в. идея равенства была жива и широко распространена среди датских викингов, можно судить по тому, что во время плавания по одной из французских рек на вопрос окликнувшего их с берега герольда: «Кто ваш господин?» – викинги ответили: «У нас нет господина. Мы все равны». Однако не следует преувеличивать и приписывать тому обществу истинные демократические ценности. Равенство, которым так гордились викинги, было прерогативой только свободных людей, но и они были далеко не равны между собой в имущественном и социальном плане. Ниже свободных людей стояли рабы. Так же как древние греки и Римляне, европейцы и американцы несколькими столетиями позже, викинги владели рабами – ими становились военнопленные или те, кто был захвачен во время набегов на соседние племена, или те, кого покупали на существовавших исстари и повсеместно невольничьих рынках. В отличие от «свободных по рождению» рабы, даже получая «вольную», сохраняли зависимость от своих прежних хозяев. Если на социальной лестнице ниже свободных находились рабы, то выше стояла родовая аристократия, обладавшая богатством и наследственным статусом. Эту пирамиду венчал король, чья власть была ограничена тем, что он получал её не по наследству, а в результате выборов, и давал обязательства повиноваться законам и следовать необходимости завоевывать лояльность знати и поддержку свободных простолюдинов. Несмотря на то, что равенство было серьёзно ограничено, класс свободных людей (крестьяне, мелкие арендаторы, или землевладельцы-фермеры) был достаточно многочислен, чтобы оказывать длительное демократическое влияние на политические институты и традиции. В других краях Европы местные условия также порой благоприятствовали прямому участию народа во властных институтах. Так, например, высокогорные альпийские луга обеспечивали определённую степень защиты и независимости свободным людям, занимавшимся скотоводством. Вот описание Реции (впоследствии швейцарский кантон Граубюнден), относящееся к 800 г.: «Свободные крестьяне оказываются там в единственной в своём роде ситуации, способствующей равноправию. Связанные воедино своим общим положением и общими правами пользования, они культивируют чувство равенства, не имеющее ничего общего с иерархическим, ревностно пекущимся о незыблемости сословных границ сознанием, присушим средневековому феодализму. Этот совершенно особый дух будет определять впоследствии возникновение демократии в Ретийской республике». От народных собраний – к собраниям законодательным. Когда викинги двинулись на запад, по направлению к Исландии, они воссоздали на новых местах и свои политические институты. Более того, предваряя повсеместное возникновение национальных парламентов, в 930 г. они создали подобие «супертинга», так называемый альтинг, или Национальное Собрание, остававшееся источником законотворчества в Исландии на протяжении более трёх столетий, пока страна не была окончательно покорена Норвегией. Тем временем в самой Норвегии, равно как и в Дании и Швеции, появлялись свои региональные, а затем и национальные собрания. Хотя постоянное усиление власти короля и контролируемой им централизованной бюрократии принижало важность этих органов, они оставили свой след в истории развития демократии. К примеру, в Швеции традиция народного участия в собраниях, заложенная в эпоху викингов, в XV в. породила детище современного парламента: король начал собирать представителей различных сословий шведского общества – аристократии, духовенства, бюргерства, простолюдинов. Из этих собраний по прошествии времени возник шведский риксдаг, или парламент. Таким образом, несмотря на некоторую политическую и экономическую отсталость народов Севера, именно там сформировалась основа новой демократии, которая в дальнейшем была распространена на территории всей Европы. Местные собрания, а в дальнейшем и парламент и сформировали новое политическое кредо европейского социума, которое получило своё развитие в эпоху Ренессанса. |
||
|
|
© uchebnik-online.com |