Перечень учебников |
Учебники онлайн |
|
|---|---|---|
Вечные ворыВ отличие от сепаратизма автономизм кажется менее радикальным, поскольку требует только сдвига прерогатив внутри государства, а не полного отделения. Но если государство признает самоопределение групп в рамках своих границ, оно тем самым ограничивает свой суверенитет: «Современное государство — это политическая власть, которая присвоила себе исключительное право распоряжения всей территорией внутри государственных границ. Если согласиться с таким определением, признание права самоопределения меньшинств превращает государство в политическую машину, не удовлетворяющую критериям суверенного государства. Например, право американских индейцев признает их право на самоуправление, использует термин индейская нация и все более напоминает международное право»238. Итак, сепаратизм только угрожает мифу о неизменности государства; автономизм направлен прямо против суверенитета. Се-цессии не подрывают принцип современного международного порядка, согласно которому отношения суверенных государств регулируются международным правом. Победа автономизма приведет к тому, что суверенное государство станет исключением, а не правилом существующего миропорядка. В то же время проблема сепаратизма разрешима в рамках существующей структуры международного права и международных отношений. Сепаратизм — это крайняя реакция на конфликты групп внутри государств. Поэтому анализ аргументов за и против отделения позволяет систематизировать проблемы групповых конфликтов, включая моральное оправдание сепаратизма. Сепаратизм — это граница на шкале борьбы групп за самостоятельность внутри государств. Основание сепаратизма. Существует мнение, что современный сепаратизм воплощает ренессанс национализма как одной из современных угроз. Действительно, ссылка на право самоопределения наций — самый популярный аргумент за сепаратизм. Согласно этому праву, все нации имеют право на собственное государство — политические и культурные (или этнические) границы должны совпадать. На этом основании право самоопределения наций понимается как требование полного политического суверенитета. Однако это право сомнительно из-за неясности термина нация. Вильсон, австрийские социал-демократы, Ленин, Сталин и их современные эпигоны считают нацию особой этнической группой с общим языком, традициями и культурой. Например, в Словаре нация определяется как разновидность этноса, возникающая на основе общности территории, языка, экономических связей, психического склада и самосознания, культуры и форм быта; все (или почти все) население страны, ее граждане вне зависимости от их этнической принадлежности239. Каждый из перечисленных критериев нации не менее спорен, чем понятие суверенитета. Лингвистические дискуссии показали: невозможно провести строгое различие диалектов одного языка и двух разных языков. История большинства групп прерывна, поскольку новые элементы культуры проникают извне. Поэтому мера группового единства и деления изменчива. Если же нации придать политический смысл, то неправомочно ни одно государство, включающее более одной культурной группы. Его правомочность возможна, если все проживающие на данной территории нации добровольно откажутся от своих прав в пользу государства. Однако плюрализм культур признается не только сторонниками и врагами империй, но и считается свойством современного либерального государства. Число этнических и культурных групп постоянно увеличивается. Поэтому право самоопределения наций ведет к бесконечному политическому дроблению мира. Кризис доктрины самоопределения зафиксирован зарубежными и отечественными учеными. Распад СССР вызвал к жизни национальные движения. Они возродили ленинский лозунг самоопределения наций, разбавленный советологическими упражнениями240. В постсоветское время на законодательном уровне в России не дано строгого определения этому термину. То же самое относится и к международной правовой практике. Ввиду запутанности и противоречивости международно-правовых документов, ООН не высказывает официального мнения относительно содержания права наций на самоопределение. Парадигма самоопределения относится к числу наиболее политизированных вопросов. Все реформы постсоветской национальной политики сводятся к разработке законов, концепций и программ и создании социальных и государственных институтов по регламентации этнической ситуации в стране. Сменились только лозунги: вместо дружбы народов пришло возрождение национальных культур, восстановление исторической справедливости, обеспечение прав коренных народов и т. п. Однако коллективистское начало не является этническим, поскольку существует громадный разброс мнений о сущности этнического и эпохе его возникновения. Появление постсоветских государств воспроизвело сложившу-ются в XX в. постколониальную тенденцию: под видом самооп- , ределения народов самоопределяются этнические элиты. В нынешней России право наций на самоопределение не стало историческим фактом и не прояснилось. Международная правовая практика не воспринимает трактовку нации как этноса и не распространяет на него право на самоопределение. Нации и народы не являются естественными и юридически признанными соискателями права самоопределения. Современная этнология не дает строго научного обоснования принципу этнического самоопределения, поскольку невозможно в принципе и в каждом случае определить, кто может и не может претендовать на это право. В частности, русская нация появилась только в XIX-XX вв. Для обоснования этого тезиса Д. Ранкур-Лафельер приводит следующие аргументы: а) хотя в массовой культуре Россия сравнивается с медведем, а на ее гербе изображен двуглавый орел, в русском фольклоре медведь и орел не связаны с ассоциациями этнического и имперского характера; б) вплоть до словаря В.Даля слово русский обозначало мороз, сарафан, дух, время, посконную рубаху, баню и т.д. Ни одно из этих значений не является национальным по характеру. Русский национализм возник в среде элиты раньше, чем на западе. Уже М. В. Ломоносов называл русских «избранный наш народ»; в) религиозная ксенофобия в России возникла раньше национальной идентичности (средневековая Русь считалась святой, а нерусские территории проклятыми, безбожными и нечистыми); г) мнимая древность русской национальности опровергается другими видами идентичности. Предки современных русских были людьми, имели тендерную идентичность, язык, религию (язычество и православие), профессию (крестьяне, монахи, солдаты и т. п.). Все эти виды идентичности существовали до появления национальной идентичности; д) причисление себя к русским обычно доставляет человеку нарциссическое удовольствие; русские не являются биологическим единством; е) русская ^идея является пустой, а Россия — воображаемой общностью; ж) враги России определялись следующими параметрами: угроза, внешние проявления этнической ненависти, ассимиляция, этническая враждебность, русский универсализм, нарциссизм империи, онтогенезис, этническая проекция и связь мазохизма с этнической паранойей; з) наконец, в 1992 г. 50% сельских респондентов и 62% москвичей согласились с утверждением: для меня не имеет значения моя национальность и национальность окружающих; в 1997 г. 63% жителей Москвы считали себя москвичами, а не жителями России. Следовательно, этническая или национальная идентичность для большей части жителей России не имеет значения241. Короче говоря, требование самоопределения — это фальсификация общей воли населения этническими элитами. Поэтому принцип самоопределения противоречит суверенитету существующих государств. Одновременно существует ряд проблем концептуализации, правового обеспечения и реализации принципа этнического (политического) самоопределения: не доказано, что этот принцип относится к основным правам человека и обеспечивает его интересы; нет однозначных международных правовых норм, пригодных для толкования и реализации такого права; нет строгих критериев определения субъектов права на этнополити-ческое самоопределение; нет бесспорных демократических процедур осуществления этого права; нет способов совместить этническое самоопределение с другими правовыми нормами, призванными обеспечить поддержание политического миропорядка и интересы других этносов. В целом принцип самоопределения наций есть заблуждение. Решение национальных и этнических проблем возможно только на путях развития демократии242. В настоящее время принцип национализма вызывает нестабильность и экономические расходы постоянного дробления. Э. Геллнер показал, что число потенциальных наций на земле огромно, и на планете может поместиться много самостоятельных политических единиц. Но как бы их ни считать, число потенциальных наций многократно превышает число возможных и способных к жизни государств. Поэтому невозможно ни реализовать требования всех национализмов, ни удовлетворить их одновременно. К тому же множество потенциальных наций жило и живет не на одной территории, а вперемешку с другими. В этом случае политическая единица может достичь этнической однородности только при условии истребления, изгнания или ас-симиляции всех чужих. Значит, люди попытаются избежать такой судьбы, что затруднит применение принципа национализма, который ложен по практическим, экономическим и моральным соображениям. Все попытки его реализации влекли за собой нищету, кровь и страдания масс людей, т. е. наносили политический, экономический и моральный вред. Критика права самоопределения наций справедлива только в отношении нормативного принципа национализма (каждая нация или этническая группа должна обладать суверенным государством) и направлена против его непредвиденных следствий. Но она не отвергает посылку о самоопределении как полной политической независимости или суверенитете243. Неопределенность самоопределения вытекает из факта множества форм и степеней независимости групп. Право самоопределения выражает легитимные интересы всех групп. В зависимости от условий эти интересы выражаются во множестве комбинаций конкретных прав, включая право на ту или иную форму (степень) политической автономии. Право сецессии — крайнее выражение права самоопределения, моральный смысл которого описал А. Бьюкенен: «Оно не принадлежит каждой нации (этнической или культурной группе) на основании ее отличия от других наций, а принадлежит только группам, положение которых соответствует условиям одного из множества истинных доказательств сецессии. Право сецессии не есть универсальное право любой группы людей, а особая привилегия, которая дается только при определенных условиях»244. Наиболее распространены следующие аргументы права группы на сецессию: ликвидация последствий прошлых аннексий; самозащита; дискриминация в распределении245. Сецессия — это разрыв прежних политических обязательств и переход территории под власть нового государства. Поэтому каждый аргумент за отделение должен обосновывать права сепаратных групп на данную территорию. Кратко рассмотрим эти аргументы. Ликвидация последствий прошлой аннексии — наиболее простой аргумент за сецессию, и применяется многими сепаратистами. Идеологи и политики сепаратных движений обычно утверждают: жители данного региона имеют право отделиться по причине , несправедливого включения в состав большого государства. Данный аргумент базируется на посылке: сецессия — это возврат украденной собственности правомочному властителю; право сецессии — это право возврата ворованной собственности по принадлежности. Но такая посылка справедлива тогда, когда требующие отделения индивиды являются теми же индивидами, которым ранее (до несправедливой аннексии) принадлежало право собственности на данную территорию. Или же легитимными политическими наследниками обворованных индивидов. А как быть, если отделяющаяся группа не связана кровными узами с обворованными людьми (у которых забрали территорию) или если у ограбленной группы не было строго определенного права на спорную территорию? На этот вопрос невозможно ответить однозначно. В обычной ситуации аргумент о ликвидации несправедливости доказывает моральное право на отделение. Например, с его помощью обосновывалось право выхода из СССР бывших советских стран Балтии, которые в 1940 г. были принудительно аннексированы СССР. Но надо различать право (возврат украденного) и условия сецессии. Сецессия наносит вред индивидам, которые не участвовали в несправедливой аннексии данной территории. Кому и при каких условиях в этом случае надо возместить нанесение вреда? На этот вопрос тоже нет ответа. Самозащита от агрессора признается обычным и установленным правом, повседневной моралью и большинством систем религиозной и светской этики. Но применение этого права ограничено: ответная реакция не должна превышать пределы необходимой обороны; не следует провоцировать агрессию, поскольку она может быть реакцией на превышение пределов обороны. Если с этим согласиться, право самозащиты убедительно. Каждое ограничение влияет на право самозащиты групп. Однако возможны две разных ситуации, при которых группа ссылается на право сецессии. 1. Группа желает отделиться для устранения угрозы ее уничтожения данным государством. При таких условиях группа может поступить следующим образом: свергнуть правительство данной страны; организовать революцию; провозгласить войну за отделение. После победы в такой войне группа укрепляет отвоеванную территорию (создает военно-политические механизмы самосохранения, стремится получить признание и помощь других суверенных государств и международных организаций). Агрессор теряет право на данную территорию вследствие масштабов геноцида. Право невинной жертвы выше права государства на спорный регион. Агрессор теряет право на территорию по причине собственного поведения, или это право сдвигается вниз, приобретая форму права жертвы на самозащиту. Иначе говоря, действие права государства на данную территорию зависит от его поведения на определенных промежутках времени. При таких условиях право государства на территорию не является непреодолимым барьером для угнетенных групп. Сецессия может быть единственным способом избежать полного уничтожения246. 2. Во избежание геноцида со стороны внешнего агрессора группа отделяется от государства, в котором она до сих пор состояла и которое не осуществляет аннексию. Необходимость защиты от геноцида дает группе моральное право на особую территорию, которое выше прав ее прежних властителей. Но в отличие от агрессора это государство не лишается права на территорию, поскольку само подвергается агрессии. Например, к началу Второй мировой войны немцы возвели геноцид евреев в ранг государственной политики. Евреи многократно обивали пороги демократических государств, но не нашли поддержки. Западные страны (вслед за Вильсоном) не считали евреев нацией из-за отсутствия у них территории как признака нации. СССР в 1939-1940 гг. тоже руководствовался тем же пониманием нации. При таких условиях лидеры еврейской популяции в Германии и Восточной Европе пришли к выводу: единственная гарантия выжить — создать суверенное государство, куда мог бы сбежать каждый европейский еврей. Часть территории Польши давала надежду на сохранение. Польское правительство в изгнании тогда было не в состоянии защитить евреев от Германии и СССР, поскольку те и другие расчленили Польшу. Поэтому польские евреи заняли часть территории Польши и призвали других евреев спрятаться в этом убежище. Они не изгнали поляков, которым принадлежала территория. Такой процесс имел место в 1941-1945 гг., хотя и не был завершен. В польских лесах евреи создали партизанский край и превратились в грозных воинов. На этой территории было создан первый мини-Израиль для спасения от геноцида. Убедительность такого аргумента частично определяется тем, что прежнее государство (Польша) не могло спасти польских евреев, которые были вынуждены создать свое государство-убежище. Следовательно, государственный суверенитет над территорией всегда зависит от того, насколько государство в состоянии защитить своих граждан от истребления. В сложившихся условиях польское государство не гарантировало защиту евреев, поскольку было оккупировано Германией и СССР. Поэтому оно потеряло, а евреи приобрели право на территорию для защиты от геноцида. Дискриминация в распределении включает множество форм внешней и внутренней колонизации и эксплуатации. В любом случае государство проводит экономическую политику, которая наносит систематический вред одним группам и территориям ради пользы других (повышенные налоги без компенсации, регламентация неравномерного развития экономики отдельных регионов и т.п.). Лидеры сепаратистских движений обычно ссылаются на дискриминацию в распределении и провозглашают необходимость сецессии. Указанная дискриминация играет роль главного аргумента за отделение. Приведем несколько примеров. Жители южных штатов США считали федеральные таможенные законы дискриминирующими. Эти законы стимулировали развитие промышленности Севера (защищая ее от европейской конкуренции) за счет экономики Юга, которая зависела от импорта. Поэтому лидеры южных штатов утверждали: после уплаты таможенных пошлин общая сумма поступлений от Юга в федеральную казну значительно выше сумм, получаемых регионом от центральной власти. Баскские сепаратисты считают, что доля общих налоговых поступлений в государственную казну Испании от страны басков в три раза выше доли государственных расходов на данный регион: «Этот факт воспет в популярной песне протеста басков: "Государственная корова пасется в стране басков, а доится в другом месте"»247. В 1967 г. Биафра пыталась отделиться от Нигерии на основании аргументов: в ней проживало 22% нигерийской популяции, она вносила в бюджет 38%, а получала от правительства только . 14% от общей суммы бюджета248. Сепаратисты Прибалтийских республик и Средней Азии в СССР доказывали, что центр проводил экономическую политику, которая наносила вред экологии региона и одновременно ставила остальную часть СССР в более выгодное положение. Для обоснования использовались данные о высокой доле новорожденных-калек в Эстонии, Латвии и Литве с указанием причин (химические отравления от предприятий тяжелой промышленности). Руководители республик Средней Азии жаловались, что грунтовые воды заражены пестицидами по приказу Москвы, превратившей регион в поставщика хлопка. Те же аргументы приводили лидеры Татарстана, Башкирии, Чечни и т. д. Аргумент о дискриминации в распределении базируется на посылке: если государство не соблюдает равенство в распределении, оно лишается права на территорию, на которой проживают жертвы такой политики; если жертвы не имеют никаких других способов устранить несправедливость, они имеют право на сецессию. Такое рассуждение постулирует необходимую связь между причиной (дискриминация в распределении) и следствием (право на территорию). Право перехода территории в другие руки — убедительный аргумент за сецессию. Истинность этой посылки определяется тем, что она объясняет обоснованность сецессии при определенных условиях. А если посылка ложная, то и аргумент о дискриминации в распределении тоже ложен. Если аргумент ложен, неясно, как обосновать справедливую сецессию. Например, отделение 13 американских колоний от Британской империи не было революцией. Американские колонисты пытались не свергнуть правительство Британии, а только забрать у него часть Северо-Американского континента. Неравное распределение выступало главным аргументом за независимость. Британская торговая политика стимулировала могущество метрополии за счет колоний. Американские колонисты не были представлены в британском парламенте и пришли к выводу о невозможности изменить такое положение вещей. Отсюда вытекает: если американские революционеры правы, то при определенных условиях (отделение от метрополии устраняет зло) дискриминация в распределении обосновывает право сепаратистов на территорию. Но истинность этого аргумента не вытекает из моральной обоснованности независимости США. Множество аналогичных примеров можно объяснить простой посылкой: право юрисдикции государства в данном регионе зависит от создания структуры, которая не дискриминирует ни одну группу. Аргументы о самозащите и неравенстве в распределении базируются на общей посылке: контроль государства над территорией всегда частичен. Если государство создает правительство (полномочный представитель общества), оно обязано обеспечить полную юрисдикцию государства и соблюдение прав граждан на данной территории. Если правительство эту функцию не выполняет, а члены определенных групп никак не могут устранить несправедливость, они имеют право на самостоятельную юрисдикцию. Обосновать сецессию на основе неравного распределения сложнее. Отток ресурсов из региона не доказывает дискриминацию в распределении, если государство реализует политику дистрибутивной справедливости. Теория справедливости содержит принцип пропорционального распределения пользы и тягот при социальной кооперации. Но сама дистрибутивная справедливость остается спорной. Сторонники разных подходов различно оценивают факты и нормы распределения. С точки зрения разных теорий справедливости переброска ресурсов из одного региона в другой может быть признана справедливой и несправедливой одновременно. Большинство согласно, что богатые в долгу перед бедняками. Но сколько каждый богач лично должен каждому бедняку? На этот вопрос нет однозначного ответа. Поэтому теория сецессии порождает те же проблемы, что и теория справедливости249. |
||
|
|
© uchebnik-online.com |