В данной главе мы расскажем о некоторых исследованиях в об­ ласти внутренней пропаганды в радиопередачах и кинофильмах. На­звав тему, мы определим термин «пропаганда» и рассмотрим это оп­ ределение по ходу нашего обсуждения. Мы понимаем под пропа­ гандой любой ряд символов, влияющих на мнение, убеждение, дей­ ствие в вопросах, которые общество считает спорными. Эти символы могут быть написанными, напечатанными, произнесенными, нари­ сованными или музыкальными. Однако если тема считается необсуж- даемой, она не является предметом для пропаганды. В этом смысле утверждение, что 2 и 2 равно 4, в нашем обществе пропагандируется в большей степени, чем моральное утверждение, что инцест матери и сына — зло. Но тем не менее можно пропагандировать убеждение, что наша победа в войне не так уж неизбежна; что подушный налог противоречит определенной концепции демократии; что неблаго­ разумно в течение военного времени снабжать граждан топливом и бензином по их желанию; что одна религиозная система может по­требовать от нас большей преданности, чем другая. В данных спор­ ных вопросах пропаганда становится возможной и, по-видимому, почти неизбежной.

Другое общее замечание. Во многих кругах пропаганда часто отож­ дествляется с ложью, обманом и мошенничеством. На наш взгляд, пропаганда не имеет неизбежной связи с правдой или ложью. Досто­ верное сообщение о потоплении американских торговых кораблей во время войны служит доказательством того, что существует эффектив­ ная пропаганда, помогающая гражданам пережить многие утраты, которые в других обстоятельствах они не смогли бы перенести с дос­тоинством. Если мы поддадимся взгляду, что пропаганда — это толь­ ко ложь, то мы на пути к нигилизму. К тому же признаем, что уста­ новка на недоверие, без каких-либо критических оснований, может возникать как защита от осознания утраты или от мешающих фактов и информации, которая вызывает страх, дискомфорт или отказ от любимых убеждений.

• * В соавторстве с П.Ф. Лазарсфелдом. — Примеч. автора.

Но время ограничивает слишком развернутую дискуссию по про­ паганде, такое обсуждение будет слишком долгим, обладающим все­ ми прелестями умозрения, неконтролируемого эмпирическими ис­следованиями. Чтобы уточнить определенные проблемы пропаган­ ды, мы должны обратиться к конкретным деталям пропаганды и раз­работать определенную процедуру для проверки наших объяснений. Мы не считаем, что общие дискуссии о пропаганде обязательно ли­ шены обоснованности, они лишь преступают границы нашего зна­ ния. В них много значительных пробелов.

Но, возможно, в этой главе есть ошибки другого рода. Мы соби­ раемся сообщить только о некоторых исследованиях, которые во вре­ мя Второй мировой войны провело Бюро прикладных социальных исследований Колумбийского университета под руководством д-ра Херта Херцог и авторов данной главы. Первая характерная черта этих исследований — изучение установленного влияния на людей отдель­ ных пропагандистских документов. Другая их характерная черта — их методическая ориентация; они представляют основу для рекомен­ даций сценаристам и продюсерам данной пропаганды. Эти исследо­ вания должны быть средством для непосредственного решения и дей­ ствия. За много лет до бегства в Самоа Роберт Льюис Стивенсон опи­ сал невольно именно тот тип ситуации, с которым столкнулись ис­ следователи, работающие в структуре политической деятельности:

Мы не кабинетные ученые, исследующие предмет на совесть; мы те­ оретизируем с пистолетом у своего виска; мы сталкиваемся с новыми обстоятельствами, в которых мы не более чем за час должны не только принять решение, но и начать действовать.

Настоящая глава, таким образом, рассматривает исследования, проведенные «с пистолетом у нашего виска». Наша цель — изложить вопрос так, чтобы вы не спустили курок.

Формы анализа пропаганды

В определенном смысле точный анализ пропаганды не является нововведением. Влияние фильмов, радиопрограмм и газет изучается по крайней мере последние тридцать лет. Тем не менее до настояще­ го времени эти исследования обращались к общему воздействию про­ пагандистского материала в целом. Таким образом, некоторые исследования (например, исследования Л.Л. Турстоун) ограничивались обобщением определенного рода наблюдений:

Антинегритянский фильм «Рождение нации» усилил антинегритян­ ские чувства в изучаемой аудитории.

Фильм «Улицы шансов», который изображает авантюриста «как ин­ тересный, привлекательный характер», по каким-то непонятным при­ чинам приводит к возрастающему осуждению авантюризма.

Фильм «Все на Западный фронт» вызвал более заметный протест против войны в группе школьников, чем фильм «Конец путешествия».

Вы замечаете, что такие исследования почти не сообщают об осо­бых чертах пропаганды, вызывающей такое влияние. Но именно этот вопрос интересует сценариста и продюсера. Если исследования про­ паганды должны оказаться для них полезными, то должны раскры­ вать не только ее общее воздействие, но и наиболее типичное влия­ ние особых аспектов пропаганды. Каков должен быть характер эффек­ тивной пропаганды в конкретных условиях? В этой главе мы рассмот­ рим образцы современных исследований, в которых определенные черты пропаганды соотнесены с определенными типами реакции.

Перед тем как обратиться к методам анализа воздействия про­ паганды, мы попробуем рассеять одну общую иллюзию. Очевид­ но, что создатели пропаганды не знают в целом, как аудитория бу­дет реагировать на их материалы, полагаясь только на свою интуи­ цию или замечая свои собственные реакции. Некоторые примеры, первый из которых скорее просветительский, чем пропагандистс­кий, проиллюстрируют, насколько неожиданные реакции могут вызвать у аудитории сценаристы.

Во время Второй мировой войны один опытный автор подготовил черновик инструкций по использованию промтоварных карточек в настолько понятных выражениях, насколько мог. Психологи-консуль­танты помогали ему в этой задаче. Обученные интервьюеры представ­ ляли эти инструкции домохозяйкам и наблюдали за их реакцией. На основе этих наблюдений был подготовлен второй вариант инструкций. Он также был проверен в опросах и, в конце концов, был принят тре­ тий модифицированный вариант. Основная задача состояла в том, что­ бы объяснить, что промтоварные карточки различной ценности мож­ но сложить для получения определенного числа единиц.

Авторы предположили, что поскольку большинство людей име­ ют опыт использования почтовых марок, то будет полезно использо­вать аналогию с ними в инструкциях. Кто бы мог предвидеть в тиши кабинета, что эта простая аналогия может вызвать комментарии, по­ добные следующим:

Я не имел в виду, что вы должны посылать их по почте. Их не нужно приклеивать куда-либо.

Этот тривиальный пример непредвиденной реакции отражает на­ рушения, возникающие при передаче информации. Другой иллюстра­ цией может стать фильм, который подчеркивает жестокость и амо­ ральность нацистов. Эпизоды, которые явно показывают, что нацис­ ты абсолютно равнодушны к общим человеческим нормам, аудито­ рия иногда оценивает с чисто технической точки зрения: они считают это иллюстрацией оперативности нацистов. Аудитория не обращает внимания на эмоциональный и моральный смысл, к которому стре­ мились продюсеры этого фильма.

Такой же образец непредвиденной реакции мы находим после радиопередач. На радио под руководством медицинского общества была проведена беседа о рентгеновских лучах как часть кампании, направленной на содействие «правильному» использованию меди­ цинских служб гражданами. Лектор — известный рентгенолог — ста­ рался убедить своих слушателей не обращаться к врачам, не имею­ щим лицензии (шарлатанам), для рентгеновского обследования и ле­ чения. Стараясь быть убедительным, он несколько раз подчеркнул «опасность использования рентгеновских лучей и проведения рент­ геновского обследования». Добрые намерения рентгенолога вызвали неожиданное беспокойство. Некоторые представители аудитории (как раз те, которые не лечились у шарлатанов) выразили свой внезапно возникший страх:

Людей заставляли отказаться от рентгена. Создалось впечатление опасности. Сам доктор использует свинец и надевает перчатки. Люди не хотят подвергаться рентгену после услышанного. Их испугали.

Я почувствовал, что рентген может причинить вред. Слушая о токах и тому подобном, я подумал, что это по крайней мере неприятно.

Образец непредвиденной реакции поднимает несколько основ­ных вопросов. Каким образом мы можем проанализировать пропа­ ганду в фильмах, на радио и в печати, чтобы определить, чем скорее всего вызван данный эффект? Процедура для решения этой задачи известна как анализ содержания. Есть и другие вопросы. Как мы мо­ жем убедиться, что рассматриваемая реакция действительно вызвана Данной пропагандой? Насколько мы можем объяснить расхождение между ожидаемой и действительной реакцией? Можем ли мы нако­ пить опыт и интерпретации, которые дадут нам возможность более точно предсказать реакции на различные типы пропаганды и, таким образом, уменьшить или предотвратить нежелательные реакции с помощью внесения соответствующих поправок в пропагандистский ма­ териал до его выхода в свет? Процедуру, предложенную для ответа на эти вопросы, мы назовем анализом реакций.

А сейчас мы обратимся к тому, что считаем своей главной зада­ чей: сообщить о нашем двухлетнем опыте анализа различных типов пропаганды. Возможно, мы сможем сделать более понятными разра­ ботанные нами методы анализа содержания и анализа реакций, если сосредоточимся на проблемах, с которыми мы на самом деле столк­ нулись в наших исследованиях.

Анализ содержания

Для того чтобы определить возможные типы реакции на пропа­гандистский документ (брошюру, кино или радиопрограмму), он в первую очередь тщательно изучается и в целом, и в его отдельных ком­ понентах, аспектах. Можно предположить, что любой человек, кото­ рый ознакомился с пропагандистским материалом, будет знать его содержание. Но на самом деле это не так. Для анализа содержания необходимы определенные методы, основанные на практическом опыте, а также на психологической и социологической теории; они помогают понять вероятные реакции на содержание. Недостаточно одного лишь поверхностного взгляда. Содержание 15-минутной ра­ диопрограммы или часового фильма можно адекватно оценить толь­ко благодаря систематическим методам. Как необходим полевой би­ нокль для различения объекта на далеком расстоянии, точно так же нам нужны средства, иногда удивительно простые средства, для того чтобы понять поток переживаний в течение большого периода време­ ни. Таких средств множество, начиная с метода подсчета частоты оп­ ределенных ключевых символов и заканчивая другим методом опреде­ ления структуры пропагандистского материала в целом или всей про­ пагандистской кампании.

Рассмотрим несколько примеров использования самого простого метода—анализа символов. Регулярные пропагандистские радиопрог­раммы содержали примерно 1000 символов, обозначающих как Орга­ низацию Объединенных Наций (или ее членов, помимо Соединен­ ных Штатов), так и Ось Держав Берлин — Рим (отдельные страны или в целом). Исследуя частоту использования соответствующих наборов символов в двенадцати программах, мы выявили определенную зако­номерность, которая отражает структуру программы, но расходится с явным намерением продюсера. Почти во всех программах частота ис­ пользования символов Организации Объединенных Наций точно соответствовала частоте использования символов, относящихся к Оси Держав Берлин — Рим: рост или уменьшение в одном ряду символов связаны с ростом или уменьшением в другом ряду символов. В связи с этим на передний план выходит важная модель в этой пропаганди­ стской программе. Интерес к Организации Объединенных Наций в основном ограничен ее ролью в войне с Осью Держав Берлин — Рим: они редко упоминаются в другой связи. Согласно радиопередачам, Организация Объединенных Наций выглядит «друзьями на черный день»: интерес к ним главным образом проявляется как к союзникам, помогающим в борьбе с Осью Держав Берлин — Рим, а не как к союз­ никам, с которыми существуют и другие близкие связи, не завися­ щие от войны. В радиопрограммах о них рассказывают не как об об­ ществах, но только как о нациях, демонстрирующих военную отвагу и мужество. Мы отдаем честь героически погибшим русским и до­ вольны, что они — враги Гитлера. Мы восхваляем англичан, которые так долго охраняют крепость Британию от нацистов. Мы сочувствуем судьбе оккупированных наций, и опять же интерес к этим нациям ог­раничен их страданиями в руках врага. Мы обнаружили связь между частотой символов, относящихся к Организации Объединенных На­ ций и к Оси Держав Берлин — Рим, поскольку упоминание Организа­ ции Объединенных Наций было связано с этой основной темой. Сле­дует отметить, что комментаторы, а также, вероятно, продюсеры этих радиопрограмм не обнаружили лежащую в их основании структуру, не обращая внимания на ее символический итог.

Эта серия радиопрограмм также широко использует персонифи­ кацию как стереотипное отношение к врагу: около 25 процентов всех символов, относящихся к врагам, — это Гитлер, Муссолини, Геринг и так далее; напротив, только четыре процента ссылок на Организа­ цию Объединенных Наций и 11 процентов ссылок на Соединенные Штаты содержат персонификацию. Такое использование упрощен­ ной стереотипной персонификации дает представление о враге как о небольшой, по сути, банде злодеев и подразумевает, что как только эти люди будут уничтожены, все будет хорошо. Слушатели легко вос­ принимают такой род персонификации, поскольку он соответствует широко распространенным наивным идеям: например, аналогичным является представление о том, что мы должны бороться с преступле­ нием, главным образом наказывая преступников, а не профилакти­ ческими мерами.

Более того, мы обнаружили, что мнение опрошенных людей, ко­ торые посмотрели документальный фильм, отражает выборочное упот­ ребление выражений, используемых для характеристики врага в этом фильме. Таким образом, если комментатор фильма намного чаще отождествляет с врагом единственную сатанинскую фигуру — Гитле­ ра или весь немецкий народ, а не нацистскую партию, это отражает­ся в образцах реакции аудитории. Чтобы осознать значительную по­ литическую важность данной проблемы, мы должны лишь вспомнить реакцию на пункт об ответственности за развязывание войны в Вер­ сальском договоре. Современная пропаганда может небрежно про­игнорировать фашистский или нацистский характер врага и, таким образом, проложить неверное русло для агрессивных настроений в послевоенный период.

Еще один пример мы возьмем из брошюры о неграх. В брошюре есть две основные темы: известно, что негры продолжают страдать от дискриминации, но тем не менее они достигли большого прогресса в нашем демократическом обществе, которое дало возможность мно­ гим неграм достичь личного успеха и внести свой вклад в обществен­ ное благосостояние. Напротив, Гитлер всегда выражал презрение к цветным людям, и если бы он победил в войне, все завоевания негров были бы уничтожены. Таким образом, содержание брошюры можно подразделить на две категории: материал, относящийся к «завоевани­ ям и достижениям негров в демократическом обществе», и «лишения, которыми угрожает неграм победа Гитлера». В брошюре 189 парагра­ фов и заголовков. 84 процента рассказывают о современных завоева­ ниях и 16 процентов о возможных потерях при нацизме. Создатели брошюры, по-видимому, считают обоснованным такое распределение для акцентирования этих двух тем.

Но брошюра содержит два типа представления информации. Пер­ вый — это статья известного негритянского автора, второй — ряд при­ ковывающих внимание фотографий с краткими подписями. В нашем дальнейшем анализе содержания мы обнаружили, что подписи под фотографиями и текст статьи раскрывают обе темы в совершенно раз­ ных пропорциях. В статье примерно 73 процента пунктов относятся к потерям при Гитлере и 27 процентов к завоеваниям в демократи­ ческом обществе, тогда как 98 процентов фотографий и подписей от­носятся к достижениям негров в демократическом обществе и только два процента к гитлеровской угрозе.

В настоящее время так сложилось, что большинство населения, и особенно негритянского населения с его низким образовательным уровнем, больше предпочитают фотографии и подписи к ним, чем подробной текст. Они чаще рассматривают первое, чем второе. А в нашем примере фотографии почти полностью пренебрегают темой негритянских потерь в случае победы нацистов. В результате брошю­ ра в целом попала мимо цели. Определенные установки негров были проверены как до чтения брошюры, так и после. Большинство читателей испытывали гордость и возросшее чувство собственного досто­инства в результате данной характеристики достижений и вклада своей расы. Но брошюра потерпела неудачу в формировании особого по­буждения у негров — усилить борьбу против нацистов ради своих соб­ственных интересов, поскольку читатели в основном проглядели ос­новной смысл сообщения.

Эти два примера, хотя и несколько поверхностно, иллюстрируют методы, которые с помощью простого подсчета ключевых символов и анализа содержания помогают нам обнаружить небрежные ошибки пропагандистов. Они также служат руководящим принципом для интервью с людьми, на которых направлена пропаганда. Существу­ют и другие методы анализа содержания, которые можно кратко обоб­щить: '

•  Метод подсчета символов состоит в определении ключевых символов и их подсчете в информационном материале. Просто указывается ко­ личество символов, которые были в центре внимания аудитории. Подсчет упоминаний врага в комментариях к фильму — иллюстра­ ция этого метода 2 .

•  Одномерная классификация символов: это некоторая разработка преды­ дущего метода. Символы классифицируются в соответствии с их при­ менением, говоря в широком смысле, либо в позитивном (благопри­ ятном), либо в негативном (неблагоприятном) контексте. Таким об­ разом, Англия может быть описана в позитивных выражениях (по­ беждающая, демократичная, отважная) или в негативных выражениях (пораженческая, кастовая, предательская). Этот тип анализа — пер­вый шаг в изучении наиболее эффективного распределения симво­ лов для достижения определенного результата. Он сможет послужить прекращению часто неэффективной практики черно-белых контра­ стов. Примененный к вражеской пропаганде, такой род анализа дает основания для оценки относительной безопасности или опасности врага 3 .

• 1 Тщательное исследование процедур анализа содержания доступно изложено в книге: Bernard Berelson , Content analysis in Communications Research ( Glencoe , Illinois : The Free Press , 1951). См . также : H.D. Lasswell, «A provisional classification of symbol data», Psychiatry, 1938,1, 197—204; Douglas Waplesetal. What Reading Does to People? Appendix В (Chicago, 1940); N.C. Leites & I. de Sola Pool. On content analysis. Experimental Division for the Study of Wartime Communications. Document No.26. September, 1942. — Примеч . автора .
• 2 См ., например : H.D. Lasswell, «The world attention survey», Public Opinion Quarterly, 1941, 3, 452-462. - Примеч . автора .
• 3 Например, исследования Hans Speier & Ernst Kris ; исследовательский проект no тоталитарным коммуникациям в Новой школе социальных исследований; нео­ публикованный анализ символов в серии радиопрограмм «Это война». Бюро приклад­ ных социальных исследований, Колумбийский университет. — Примеч. автора.

•  Анализ деталей: классификация отдельных частей пропаганды (на­ пример, сцен в фильме, песен в радиопрограмме, фотографий в бро­ шюре). Это требует отбора значительных или незначительных час­ тей на основе психологической теории «ценности для внимания». Будет ли какая-либо часть вызывать основной или второстепенный интерес аудитории? Как эти части будут проинтерпретированы раз­ личными видами аудитории? При анализе некоторых фильмов мож­ но предсказать сцены или ряд сцен, которые будут в центре внима­ ния аудитории.

•  Тематический анализ: классификация явных и неявных (символичес­ ких) тем в пропагандистских материалах. Это в отличие от анализа деталей относится к предполагаемой нарастающей значительности ряда деталей 4 .

•  Структурный анализ: рассматривает взаимосвязь различных тем в пропаганде. Эти связи могут быть дополняющими (враг жесток, мы милосердны), интегрирующими (враг жесток, лжив, агрессивен, не имеет религии), интерферирующими (когда темы направлены на раз­ ные цели, например, тема нацистской силы порождает беспокой­ ство) 5 .

•  Анализ пропагандистской кампании: рассматривает взаимосвязь раз­ личных документов, каждый из которых предназначен для общей главной цели. В то время как структурный анализ рассматривает свя­ зи внутри одного пропагандистского документа, анализ кампании рассматривает связи ряда таких документов. Сюда входят: проблема последовательности сцен, их продолжительности, относительных ак­ центов, установление ритма и времени, а также соотношений, упо­ мянутых в структурном анализе 6 .

Из этого обобщения мы видим, что главная задача анализа содер­жания — дать ключ к вероятной реакции на пропаганду. Но этого не­достаточно. Мы должны увидеть, возникают ли эти ожидаемые реак­ции на самом деле, только тогда анализ содержания может быть обо­снован по существу. Для этого необходимо интервью с представите­лями аудитории; это интервью особого типа, который мы назвали «направленное интервью» 7 .

В данном случае существует взаимосвязь между анализом содер­жания пропаганды и направленными интервью с читателями и слушателями. Предварительно сделанный анализ содержания необходим для выработки основных принципов интервью, а опыт интервью обо­ стряет ваше зрение для более точного анализа содержания.

• 4 Например, исследования Грегори Батесон о нацистских пропагандистских филь­ мах. См . также : Siegfried Kracauer, Propaganda in the Nazi War Film (New York: Museum of Modern Art Film Library, 1942). — Примеч . автора .
• 5 Например, Kracauer , opt . cit .; также исследование фильмов Бюро прикладных социальных исследований. — Примеч. автора.
• 6 Например, исследование политической кампании, общественной полезности пропагандистской кампании, общественных кампаний и т.д. — Примеч. автора.
• 7 R.K. Merton, M. Fiske and P.L. Kendall, The Focused Interview. — Примеч . автора -

Анализ реакции

Интервью, запланированные для выявления действительных ре­ акций на пропаганду, кажутся на первый взгляд простой задачей. Но на практике это не так уж просто. Использование обычных методов интервью недостаточно для получения необходимой информации. Большинство людей считают, что трудно выразить свою реакцию на фильм или радиопрограмму в выражениях, которые используют сце­ наристы, продюсеры или социологи.

Мы считаем, что опрашиваемых можно разделить на два больших класса. Если они хорошо формулируют свои ответы, то, как правило, дают свои советы, как «следует показывать» фильм или как «следует переделать» радиопрограмму, чтобы возросла их эффективность. Они стремятся рассуждать как профессиональные критики или консуль­ танты, но именно это нам и не нужно. Тактика интервью должна быть разработана таким образом, чтобы избежать таких установок «дать совет», возникающих у части опрашиваемых, и дать им возможность сообщить о своих непосредственных реакциях на пропаганду.

Для других людей, которые считают, что вообще трудно сообщить свою реакцию, была создана специальная методика интервью, кото­ рая помогает им сформулировать и передать свои переживания. В целом интервью направлено на пропагандистские материалы, кото­рые должны быть исследованы. Замечания интервьюера не привле­ кают прямо внимание к определенным аспектам пропаганды. Они просто помогают опрашиваемым людям сообщить о том, что нахо­ дится в центре их собственного внимания, и об их собственных реак­ циях на те детали, которые значительны для них. Позволим сравне­ ние: интервьюер дает проблеск маяка, который в уме опрашиваемого освещает путь к фильму, радиопрограмме или опубликованным дан­ ным. Только после того, как опрашиваемый полностью сообщил о своей реакции на те аспекты пропаганды, которые он воспринял наи­ более ярко, интервьюер завершает обсуждение проверкой своих соб­ ственных гипотез, происходящих из анализа содержания и которые Даже не рассматривались в интервью. Полностью интервью записано в стенограмме. Позднее возможен глубокий анализ именно тех аспек­ тов пропаганды, которые вызвали определенный тип реакции.

В целом мы можем сказать, что направленное интервью можно оценить в соответствии со степенью достижения следующих целей:

1. Выявлены ли эффективные аспекты пропаганды, на которые реаги­ рует аудитория.
2. Выявлен ли неоднозначный характер этих реакций на значительные детали.
3. Дана ли возможность проверить, будут ли действительно возникать те реакции, которые мы ожидаем на основе анализа содержания.
4. Обнаружены ли полностью неожиданные ответы; то есть те ответы, ко­ торые не предвидели ни сценаристы, ни мы при анализе содержания.

Хотя все эти цели интервью важны, именно последняя имеет осо­ бое практическое значение. Вспомним ранее приведенные нами при­ меры — брошюру, посвященную неграм, и радиобеседу про рентген. В этих примерах мы хотели показать, что без анализа содержания и анализа реакции, которые могут помочь пропагандисту, он иногда может не увидеть леса за деревьями. Далее мы должны предположить, что часто пропагандист не может увидеть шипы на розах. Если про­ пагандист хочет довести до нас мысль или создать определенное впе­ чатление, он делает это с помощью слов, иллюстраций или других символов. Когда брошюра, пьеса, радиопрограмма или сценарий вы­ходят в свет, аудитория понимает его так, как считает нужным. Есть история о миссионере, который указывал на стол и повторял слово «стол» до тех пор, пока неграмотная аудитория не смогла повторить это слово. Через некоторое время он пришел в уныние, узнав, что не­ которые их неграмотных относят слово «стол» к дереву, поскольку они оба были коричневого цвета. Другие называли собак «столами», по­ скольку у них четыре ноги. Короче, каждый слушатель выбрал неко­ торый аспект в сложном объекте, который для миссионера был опре­ делен как целое словом «стол». В связи с этим полезно рассмотреть, насколько часто эффект от пропаганды бывает полностью непредви­ денным.

Эффект «бумеранга»

Случай, который мы хотим рассмотреть, возник из ранее упомя­ нутого исследования программы, посвященной здравоохранению. Правительство должно было поддерживать просветительские и про­ пагандистские функции, которые, предполагалось, направлены на поддержание морального духа во время войны, что имело большое значение. В послевоенный период американское население, имея опыт общепризнанных мер правительственного надзора, могло ока­заться более восприимчивым к заботе об общественном здравоохра­ нении, питании и образовательной деятельности.

Вспомним пример, в котором представитель окружного медицин­ ского общества беседовал на радио о рентгене. Он подчеркивал пре­ досторожность, необходимую для предотвращения рентгеновского облучения; он указывал, что местная администрация защищает граж­ дан с помощью системы лицензирования работы в области рентгена и с помощью проверки оборудования; он подчеркивал, что требуется специальное обучение, чтобы стать компетентным в этой области. Лектор, очевидно, стремился уберечь своих слушателей от рук шар­латанов, которые не были ни компетентными, ни честными. Профес­ сионально рассказывая об этой проблеме, он, по-видимому, не осоз­ навал, что слушатели не имеют достаточного опыта, сравнимого с его собственным. Он не обратил внимания, как будет воспринята эта проблема с точки зрения опыта его аудитории.

Хорошо известно из родственной области исследований, что слу­ шатели не могут легко ассимилировать установки и информацию, если они не согласуются с накопленным ими опытом. Если бы врач опи­ сывал процедуры, применяемые шарлатанами для своих клиентов, или представлял данные по предполагаемому числу нелицензирован- ных обследований в этой области, его слушатели могли бы понять его взгляды и установки. Но поскольку он этого не сделал, он, по-види­ мому, стучал в открытую дверь.

Он говорил о получивших лицензии врачах, но недостаточно ясно. Он не сказал ни разу, что произойдет с вами, если в этой области работа­ ет человек, не имеющий лицензии.

В результате слушатели начали сомневаться в важности, а иногда и в реальности этой проблемы. Он говорил на самом деле в психоло­гической пустоте, которую слушатели так или иначе образовали. Им говорили о сложности аппаратуры для рентгена, и они, получив эту новую информацию, использовали ее для собственного взгляда на проблему.

Я не считаю, что беспокойство оправдано. Не всякий может иметь рен­ тгеновскую аппаратуру. «Дженерал электрик», вероятно, не станет прода­ вать оборудование любому, не имеющему лицензии.

Я не могу понять, как любой человек, не имеющий лицензии, отва­жится купить такое дорогое оборудование ценой около 1Г 000 долларов, только для того, чтобы на следующий день его поймали те, кто обнару­ жит, что у него отсутствует лицензия.

Вероятно, стремясь опровергнуть такое мнение, лектор начал пре­ возносить достоинства специалистов в общих выражениях. Анализ содержания выявил 63 упоминания в 14-минутной программе поня­тий «авторитет», «лицензия» и «специализация». Поскольку беседа подняла вопросы, которые не удалось прояснить, она привела к эф­ фекту «бумеранга». Слушатели беспокоились чем дальше, тем боль­ ше и в результате стали сомневаться в самом эксперте по рентгену.

Существует достаточно много случаев, когда человек, имеющий ли­ цензию, не мог использовать рентген достаточно правильно.

У вас могут быть водительские права, но это не доказывает, что вы умеете водить. Точно так же люди могут получить лицензию, что не до­ казывает, что они компетентны.

Программа подчеркивала ценность соответствующего обучения специалистов-рентгенологов. Но ошибочно допускалось, что слуша­ тели имеют склад ума, при котором неизбежно отождествят лицен­зию с соответствующими навыками. Следовательно, вся убедитель­ность лектора привела сначала к беспокойству, затем к сомнению и, в конце концов, к недоверию.

Значит, при определенных обстоятельствах люди реагируют на пропаганду противоположным образом, чем тот, который предпола­ гал автор. В ходе наших исследований мы обнаружили различные раз­ новидности таких «бумерангов», некоторые из них можно упомянуть здесь. Предшествующий «бумеранг» («специалист») иллюстрирует ши­ роко известную разновидность: он возникает из-за ошибочной психоло­ гической оценки умонастроения аудитории. Пропаганда не вызовет ожи­даемую реакцию, если ее содержание не соответствует психологическим потребностям аудитории. Следовательно, необходимо получить большее количество информации о преобладающих установках и чувствах на­ селения, если мы не хотим, чтобы пропаганда не спровоцировала та­ кой «бумеранг». Для подробного анализа пропаганды можно исполь­ зовать хорошо известные типы опросов общественного мнения и дру­ гие массовые обследования.

Например, мы знаем из опроса общественного мнения, что боль­ шая часть американцев была убеждена (в то время когда это не впол­ не соответствовало фактам), что у нас самая большая армия, самое большое производство военной продукции и мы внесли самый боль­ шой вклад в победу над Осью Держав Берлин — Рим. Следовательно, фильмы, которые стремились подчеркнуть нашу помощь союзникам, должны были планироваться особым образом, не поддерживая этот этноцентризм. Если мы хотим показать, что англичане, русские или китайцы получили полную помощь по ленд-лизу или другую помощь от Америки, необходимо специально и точно указать границы такой помощи. Иначе мы столкнемся с описанной разновидностью эффек­ та «бумеранга»: пренебрегая психологическими особенностями ауди­ тории, фильм достигнет не той цели, к которой он стремился.

Вторая разновидность эффекта «бумеранга» связана, вероятно, с тем, что существует непреодолимый минимум таких реакций-«буме- рангов». Такая разновидность возникает из дилеммы, с которой сталки­ вается автор, адресующий свою пропаганду психологически разнородной аудитории, т.е. аудитории, представители которой имеют различное умонастроение по отношению к данному вопросу. Материалы, которые воздействуют на одну часть аудитории, могут вызвать противополож­ ную эффект у другой части, которая отличается психологически и со­ циально.

Приведем пример. Пропагандистские радиопрограммы, переда­ ваемые вскоре после Перл-Харбор, содержали две основные темы. Первая подчеркивала силу и потенциал Объединенных Наций, стре­ мясь преодолеть пораженческие настроения. Вторая подчеркивала силу врага, стараясь преодолеть самодовольство и сверхсамонадеян­ность. Проблема вполне ясна. Разве не может акцентирование нашей силы усилить самодовольство тех, кто уже самодоволен? И соответ­ственно упоминание о силе врага поддержит пораженческие настро­ ения у тех, кто уже готов к ним? 8 Делая вывод из материалов опросов, мы видим, что так и происходит.

Это нелегкая задача — избежать противоположных реакций раз­ личных частей аудитории. К тому же это осложняется изменениями «состояния общественного умонастроения», иногда, кажется, проис­ ходящими с подвижностью ртути так, что преобладающий взгляд ока­зывается в один момент «самодовольным», а в другой — «самым пес­ симистическим». И опять видно, что «направленная на повышение боевого духа пропаганда» должна функционально соответствовать ситуации, должна быть постоянная информация о преобладающих эмоциональных настроениях у населения.

Третья разновидность «бумеранга», возможно, имеет большее зна­ чение, чем другие, поскольку ее в большой мере можно избежать на основе точного анализа пропаганды. Мы можем назвать ее «струк­ турный бумеранг», который возникает в одном и том же пропагандис­ тском материале из-за различных тем, направленных на разные цели. Если пропагандист развивает независимо друг от друга несколько тем в пропаганде и игнорирует их социальные и психологические взаи­ мосвязи, он может столкнуться с тем, что пропагандистский документ в целом окажется неэффективным для достижения его цели. Чтобы избежать этого, необходим структурный анализ связи между темами.

• 8 Действительно, существует экспериментальное подтверждение, хотя и незна­ чительное, что люди реагируют избирательно таким образом, который усиливает их настоящие установки и чувства. — Примеч. автора.

Иллюстрацией «структурного бумеранга» может стать гипотети­ ческий пример, аналогичный, по сути, случаю, который действитель­но возник в исследованиях. Несколько фильмов, созданных до вступ­ ления Америки в войну, среди разных тем содержали две основные. Первая из них подчеркивала потрясающую жестокость и садизм на­ цистов, а также их угрозу нашему образу жизни; эта тема была ярко выражена в сценах ужасного обращения с гражданами только из-за их политических и религиозных убеждений. В интервью мы обнару­ жили, что сцены, подобные этим, вызывали сильные агрессивные чувства у большой части аудитории.

Но достаточно странно, что такие агрессивные чувства, направ­ ленные против нацистов, не приводили с неизбежностью к тому, что­ бы большая часть тех людей, которые видели этот фильм — по срав­ нению с теми, кто не видел его, — выразили бы свою готовность к вступлению нашей страны в конфликт. На самом деле временами в «группе фильма» могло произойти даже небольшое сокращение чис­ ла людей, которые хотели бы вступить в войну, по сравнению с «кон­ трольной группой». Почему это происходило?

В этом случае материалы интервью продемонстрировали, что эф­ фект явно отсутствует, поскольку вступление в войну рассматрива­лось в совокупности с другой темой фильма, направленной на иную цель. Эта противодействующая тема подчеркивала навыки, опыт и огромный размер нацистской армии, что было представлено в под­ робных и ярких сценах действия нацистских солдат во время боя. Эта тема вызывала страх и тревогу по поводу намерения американцев со­владать с такой громадной армией, как у нацистов, особенно потому, что мы еще не укрепили собственные вооруженные силы.

Таким образом, получилось, что тема о силе нацистов, которая вызвала страх, могла противодействовать теме о жестокости нацис­ тов, которая вызывала протест. Следовательно, чувства протеста мо­ гут не преобразоваться в реальное желание того, чтобы наша нация вступила в конфликт. Компетентный структурный анализ таких филь­ мов указывает на вероятность того, что одна тема в фильме будет по­ давлять эффект, вызванный другой темой в том же самом фильме. В результате, хотя каждая тема фильма может быть эффективной, как и было на самом деле, — одна пробуждала протест, другая знакомила американцев с мощью врага, но общий результат по отношению к нашей готовности вступить в войну оказался нулевым.

Этот типичный пример не только иллюстрирует разновидность реакции-«бумеранга», но также показывает, как направленное интер­вью дает нам возможность дополнить и повысить ценность традици­ онного контролируемого эксперимента, упомянутого в начале нашего обсуждения. Контролируемый эксперимент проходит в двух тщатель­ но подобранных группах людей, одна из них подвергается воздей­ствию пропаганды, а другая — нет. Определенные установки и чув­ ства этих двух групп проверяются дважды: первый раз — до того, как первая группа подвергается воздействию пропаганды; второй раз — после этого воздействия. Если группы были подобраны соответству­ ющим образом, то различия в установках у этих двух групп, обнару­ женные при второй проверке, можно приписать воздействию про­паганды. Но предположим, что в некоторых выявленных установ­ках нет существенного различия, как в примере об отношении лю­ дей к вступлению Америки в войну. Контролируемый эксперимент не объяснит нам, почему эти изменения не произошли. Его резуль­ таты показывают только общее воздействие пропаганды на установ­ ку, а не сложную динамику реакции, которая привела к такому эф­ фекту. Но, как мы видели, фильм оказался неудачным из-за того, что две темы, каждая из которых была эффективной сама по себе, вызвали реакции, нейтрализующие друг друга. Материалы интервью, таким образом, дают нам возможность предложить психологическое объяснение реакций, которые невозможно зарегистрировать в резуль­ татах эксперимента.

Стоит кратко обсудить и четвертую разновидность «бумеранга», хотя бы потому, что она часто встречается в пропаганде. Этот «буме­ранг» возникает из того, что мы назвали (с должным извинением пе­ ред Уайтхедом) ошибкой из-за неверного размещения примеров. Как толь­ ко пропаганда обращается к вопросам, которые хорошо известны из первых рук предполагаемой аудитории, существует риск, что некото­ рые из выбранных примеров не будут выглядеть убедительными для тех людей в аудитории, которые принимают во внимание свой соб­ ственный опыт. Брошюра о неграх и войне, которую мы обсудили ранее, была в основном посвящена социальным и экономическим до­ стижениям негров в американском демократическом обществе. Эта тема была подтверждена по большей части фотографиями известных негров, улучшенных жилищных условий и тому подобного. Однако примерно 40 процентов опрошенных негров скептически оценили брошюру как «лживую», поскольку слишком заметно было расхож­ дение между их собственным опытом, с одной стороны, и «примера­ ми прогресса», с другой стороны.

Следует заметить, что достоверность примеров не уберегла их от возникновения реакции «бумеранга». Читатель обращается к своему собственному непосредственному опыту, и если он не соответствует примерам, содержащимся в документе, то он с чистым сердцем от­ вергает его. Недоверие, возникающее из такого очевидного расхож­дения между «реальностью» и «пропагандой», люди склонны обоб­ щить и отнести ко всему документу.

Более того, реакция «бумеранга» передается другим от людей, ко­ торые испытали ее первоначально. Обсуждая документ с другими, недоверчивый читатель становится источником заразительного скеп­ тицизма (как это и произошло в нашем примере). Он склоняет дру­ гих потенциальных читателей к такому же недоверчивому отношению. Таким образом, анализ содержания и анализ реакции, устраняя эти основания для реакции «бумеранга», имеет важную профилактичес­ кую функцию.

Наше описание, возможно, включает уже достаточное количество примеров анализа пропаганды, которые могут помочь преодолеть постоянные трудности авторов и продюсеров пропаганды. Творчес­ кий автор часто не может признать представление о том, что его про­ изведение, которое он считает уникальным выражением момента вдохновения, можно усовершенствовать или вообще рассматривать с помощью механической, с его точки зрения, исследовательской процедуры. Но все это не относится к делу. Мы не предполагаем, что влияем на умы изобретателей, художников, артистов, которые созда­ ют такую пропаганду. Мы не считаем, что наш прозаический анализ проникает в искусный риторический или выразительный ритм, ко­ торый создает драматический эффект. Мы согласны, что не можем с легкостью научить их мастерству. Творческие идеи, выраженные в словах, звуках или рисунках, нельзя произвести синтетически 9 . Но си­ стематические исследования необходимы, чтобы увидеть, достигли ли пропагандисты своих целей. Точно также, как исследователи не могут написать подходящий сценарий, так и пропагандисты, мы уве­рены, не могут зачастую оценить психологический эффект их произ­ ведений без использования методики, подобной описываемой нами. Можно даже предположить, что сущность данной проблемы именно в том, что пропагандисты не могут обратить внимание на некоторый нежелательный скрытый смысл своих произведений.

• * В соответствии с этим мы должны искренне согласиться с точкой зрения Олдо- са Хаксли на тот же самый, по существу, вопрос «...большую часть своей работы пи­ сатель делает не с помощью размышлений, не с помощью применения формул, но благодаря эстетической интуиции. Ему есть что сказать и записать это в словах, кото­ рые он считает наиболее удачными с эстетической точки зрения. После этого произ­ ведение попадает к критику (читай: аналитику пропаганды), который считает, что писатель использовал определенный род литературных приемов, которые можно клас­ сифицировать в соответствующих главах поваренной книги. Но процесс в значитель­ ной степени необратим. Если у вас нет таланта, вы не сможете с помощью поварен­ной книги состряпать настоящее произведение искусства». « Т . Н . Huxley as man of letter», Huxley Memorial Lecture, 1932, 28; also Remy de Gourmont, La culture des idees. 1900, 51. — Примеч. автора.

Это объясняет частоту, с которой наше исследование обнаружи­вает неадекватность, которую, по-видимому, следует предвидеть за­ ранее. Действительно, как правило, анализ реакции оказывается не­ обходимым: он открывает множество других неточностей, которые мы сейчас не сможем обсудить подробно. Они относятся к способам представления. Например, рассмотрим приемы, которые радио пе­ ренимает у кино: быстрая смена сцен в передаче соответствует мон­ тажу в визуальном представлении. Мы убедились на основе исследо­ ваний, что эта техника в целом ведет к неясности передач для сред­ них радиослушателей. Утрачивается последовательность. Люди уже не знают, о чем идет речь. Они теряют интерес. Во многом точно так же исторические ссылки часто проходят мимо ушей, если они не объяснены подробно.

Или рассмотрим вопрос об аутентичности документальных филь­ мов. Пропагандисты, возможно, удивятся, узнав, как часто аудито­ рия сомневается в возможности сделать настоящий фильм о Гитлере в его горном убежище или о громадном Геринге в зале для конферен­ ций. Пропагандист знает, что это часть из немецкого фильма, но ауди­ тория не знает этого. Недоверие зарождается и распространяется. Точно так же мы видим, как множество ошибок в утверждениях, ко­торые делают дикторы на радио или официальные лица в своих ре­ чах, истощают терпение слушателей.

Мы постоянно подчеркиваем необходимость получения подроб­ ных данных о реакциях людей на пропаганду. Для этой цели часто ис­ пользуется прибор, который мы назвали «программный анализатор». Этот прибор назван так, поскольку он впервые был использован для исследований на радио, но он также может быть использован для лю­ бой информационной передачи, которая идет в течение определен­ ного времени (такой, как фильм). Цель программного анализатора можно объяснить кратко. Интервью о реакции человека на пропаган­ду, конечно, должно быть отложено до окончания фильма или радио­программы, поскольку мы не хотим прерывать нормальный поток пе­ реживаемого аудиторией впечатления. Как мы можем потом помочь аудитории вспомнить свои реакции на отдельные аспекты материала? Если интервьюер будет упоминать определенные сцены или эпизо­ ды, то он определит предмет, находящийся в центре внимания. Более того, описание сцены интервьюером может также повлиять на оцен­ку опрашиваемым своего впечатления. Анализатор программы слу­ жит для того, чтобы снять такое ограничение.

Каждый человек, пока он смотрит фильм или слушает радиопрог­ рамму, если ему нравится то, что представлено, нажимает зеленую кнопку правой рукой, аесли не нравится, то нажимает красную кнопку левой рукой. Если он остается равнодушным, то он не нажимает ни одну из кнопок. Эти реакции фиксируются на движущейся ленте, которая синхронизирована с фильмом или радиопрограммой. Таким образом, представители аудитории регистрируют свое одобрение или неодобрение, как они реагируют на материал. Причины и особеннос­ ти этих реакций позднее определяются с помощью направленного интервью, которое мы упоминали.

Два преимущества этой процедуры очевидны. Во-первых, ауди­ тория сама выбирает те части материала, которые достаточно важны для того, чтобы стать объектом подробного интервью. Каждый слу­шатель дает общий последовательный отчет о своих реакциях, клас­сифицированный натри группы: моменты, которые повлияли нанего позитивно, негативно или нейтрально.

Во-вторых, все зафиксированные на ленте реакции аудитории можно объединить для того, чтобы получить общую «кривую реак­ ции». Этот график удобен для статистической обработки, которая дает возможность определить главную причину благоприятной или небла­ гоприятной реакции. И кроме этого, такой график дает вместе с пер­ воначальным анализом содержания крайне полезное руководство для направленного интервью.

Специальная пропаганда или пропаганда фактов

Может быть, наше обсуждение уже выполнило свою главную зада­ чу. Оно, вероятно, дало вам некоторое представление о процедуре, ис­ пользуемой в психологическом анализе пропаганды. А сейчас обратим­ ся к более общим выводам, которые мы получили в ходе нашей работы.

Одна из наиболее заметных реакций, которую мы наблюдали в нашем исследовании, — это распространяющееся недоверие к пропа­ ганде, проявляемое многими людьми. Пропагандисты вызывают ог­ ромную эпидемию. Любое утверждение о человеческих ценностях, ве­ роятно, будет снабжено ярлыком «просто пропаганда» и сразу обесце­ нено. Прямое выражение чувств кажется подозрительным. Мы при­ водим типичный комментарий обычного человека с улицы, который считает, что другие стремятся повлиять на него:

Я думаю, что слишком глупо влиять на зрелый ум. У меня все это вызывает совсем другой род реакции, чем полагают. Я считаю, что они хотят вызвать у меня чувство патриотизма, но я думаю, это вызывает у меня противоположную реакцию.

И в придачу в конце — бодрое «Звездное знамя». Все преданы флагу, но не любят, когда он развевается перед их лицами.

Это недоверие к чувствам не удивит вас. Очевидно, на войне было не так уж много фанфар. Психоаналитик Эрнст Крис указал на это, говоря о наших врагах и о нас самих: «Солдаты уходят на войну в пе­ чали и молчании» 10 . Есть такое же высказывание в одном из наших исследований:

В последнее время мы не видели солдат, марширующих, как в 1917-м. Сейчас мы не сентиментальны.

Какое значение имеет такое отсутствие порывов энтузиазма для пропагандиста, который стремится оказать всевозможную поддерж­ ку военным действиям?

Согласно нашим наблюдениям, подобное недоверие направлено главным образом против пропаганды, которая явно стремится повли­ ять на людей или возбудить их, взывая к их чувствам. Попытки выз­вать сильные эмоции обесценены. Но этот скептицизм носит ограни­ ченный характер. Та же самая аудитория, которая воздвигла защиту от пылких призывов к патриотическим чувствам, проявляет готовность признать значение другого типа пропаганды, который мы условно назвали специальная пропаганда или пропаганда фактов.

Начнем с наблюдения, сделанного в ходе наших исследований. Мы сразу заметили глубокий интерес к подробным обстоятельным фактам. Факты важнее всего. Эту установку отражает следующий (приведенный в одном из наших исследований) комментарий чело­ века:

Большинство людей [ sic ] не любят сорт ура-патриотизма, который

вас возбуждает. Мне [ sic ] нравятся факты.

Это желание особой, почти специфической информации иног­ да приобретает наивные формы, как можно увидеть из следующего замечания о документальном фильме, подчеркивающем силу наци­ стов:

• 10 Интересно, что, опираясь в своих рассуждениях на совсем другие пропаганди­ стские материалы, Эрнст Крис независимо пришел к почти таким же выводам. См . его поучительную статью «Some problem of war propaganda», The Psychoanalytic Quarterly, 1943, 12, 381-399. - Примеч . автора .

Я был действительно удивлен. Я имею в виду, что не верю всему про­ читанному в газетах. Но тому, что вы действительно видите собственными глазами, и тому, что документально подтверждено, вы должны поверить.

Одна из наиболее впечатляющих сцен в вышеупомянутой пропа­ гандистской радиопрограмме в подробных деталях описывала, как скорость всего конвоя нужно было соразмерять со скоростью самого медленного корабля. Погружение в этот слой специальной информа­ ции приводило к значительному воздействию, и возникало понима­ ние того, что люди из торгового флота добровольно жертвовали со­ бой ради общего блага. В этих фактах есть моральное содержание («ко­ нечно, мои жертвы несопоставимы с их жертвами» — вывод слушате­ ля), которое могли принять те, кто отвергал прямые призывы того же рода. Фильмы, показавшие сцены боя или бомбардировки, оказыва­ лись эффективными, если в фокусе скорее были детали операции, чем подчеркнутое прямое пропагандистское «сообщение» для аудитории. Рассказывает факт, а не пропагандист.

Теперь мы можем спросить: почему преобладает интерес к фак­ там? Каковы функции этого интереса? Конкретный эпизод, наполнен­ ный обстоятельными деталями, служит в качестве прототипа или мо­ дели, которая помогает людям ориентироваться в том мире, в котором они живут. Эпизод обладает ценностью для ориентации. Для большей части населения исторические события, которые они переживают, являются полной неразберихой. Нации, которые вчера были врага­ ми, становятся союзниками на следующий день. Будущее кажется мрачным и безысходным или ярким и обещающим. У многих нет вре­ мени или возможности понять тенденции и силы, стоящие за этими событиями, даже если они понимают, как тесно эти события связаны с их собственной жизнью. Все это подчеркивает сильную потребность в ориентации. Конкретные факты играют роль модели, исходя из ко­ торой можно объяснить и понять более сложные события.

Есть множество иллюстраций. Так, один эпизод в пропагандист­ской радиопрограмме произвел заметное впечатление на аудиторию: во время последней войны Франклин Делано Рузвельт, в то время помощник министра военно-морского флота, сопровождал экипаж подводной лодки при ее испытании непосредственно после ряда ка­тастроф с подводными лодками. Это сообщение оказывается более убедительным и эффективным, чем простое утверждение о мужестве и большом опыте нашего президента. Этот эпизод полностью выпол­ нил объяснительную функцию.

Он показал, что он не был трусом: и если солдаты были готовы пой­ ти ко дну, то и он был готов; этот человек лучше, чем кто-либо другой, может быть президентом, поскольку он сам испытал и делал такие вещи.

Точно так же, когда в фильме специально показали фактическое отсутствие бронетанковых подразделений в Англии после Дюнкерка, этот факт эффективно интегрировал различные несвязанные вопро­ сы. Об этом неоднократно вспоминали в интервью. Этот факт помог кристаллизовать (так сказать) изобретательность и мужество англичан перед лицом значительно превосходящих сил. Это оказалось эффек­ тивным, в то время как непосредственная оценка англичан могла выз­ вать скептицизм и сомнение. Факты, которые интегрируют и «объяс­ няют» главный ход событий, составляют важнейший компонент про­ паганды фактов.

Мы можем сделать еще одно общее наблюдение о пропаганде фак­ тов. Мы заметили, что есть определенный тип фактов, который име­ет желаемое пропагандистское значение и является наиболее эффек­тивным. Это «сенсационные факты», тип, используемый в колонках «верьте или не верьте» и юмористических программах. Они эффек­ тивны по крайней мере по трем причинам. Во-первых, они ценны для привлечения внимания. Сенсационный факт выделяется как «изоб­ражение» на «фоне». Во-вторых, такие пикантные новости имеют ценность для их распространения. Они легко становятся частью про­странной беседы и небольшого разговора («А вы знаете, что...»). Ос­новной смысл пропаганды, таким образом, оказывается у всех на ус­ тах. В конце концов, эти интегрирующие сенсационные факты ценны для доверия. Они «голые», как точно говорит поговорка. Невелика ве­ роятность, что они вызовут недоверие, которое так глубоко укорени­ лось в народе.

Пропаганда фактов имеет и другие характерные черты, которые отличают ее от пропаганды, которая стремится убедить громкими призывами и прямой проповедью. Пропаганда фактов не пытается просто указать людям, куда им идти, а скорее показывает им путь, который им следует выбрать, чтобы добраться до цели. Так сохраня­ ется чувство личной автономности. Человек принимает решение. Его решение добровольное, а не по принуждению. Именно косвенным образом, а не с помощью предписаний действует пропаганда фактов. Она имеет ценность руководства. Возрастающая сила факта имеет свой собственный импульс, так сказать. Практически она является силлогизмом с имплицитным выводом, но этот вывод делает аудито­рия, а не пропагандист. Рассмотрим подходящий пример: недавно во­ енным агентством была издана брошюра, адресованная семьям солдат, находящихся на службе в вооруженных силах, чтобы убедить их не пере­ давать никому содержание писем, полученных из-за границы. Лишь небольшой акцент был сделан на теме, рассказывающей, как неосто­рожно сказанные слова стоят жизней и кораблей. Вместо этого большая часть брошюры была посвящена подробному описанию методов, которые использует враг для получения полной информации из частей и обрывков, собранных агентами в разных случаях и в разных местах. Исследования показали, что брошюра достигла цели и оказалась убе­ дительной, позволив читателю самому сделать неизбежный вывод из тщательно подобранного множества фактов. Добровольный вывод был бы менее вероятным в результате разочарования, которое часто следует за пропагандистской проповедью. Риторические призывы могут вызвать временное согласие с ними, а затем — упреки; авто­ номные решения под нарастающим воздействием фактов не приводят к такой оценке.

• 24 Meprou «Социалъп. теория»

Довольно интересно, что, по-видимому, и наши враги также об­наружили силу специальной пропаганды. Этот тип пропаганды, так же как любое другое средство, можно использовать, а можно и зло­ употреблять им. Псевдофакты могут вытеснить факты. Некоторые наблюдатели комментировали нацистскую «подтасовку» реальности. Например, сообщалось, что до вторжения нацистов в Бельгию туда был заброшен немецкий офицер. У него обнаружили план вторже­ния, абсолютно непохожий на то, что реально планировалось. Или еще один пример: первая ночная бомбардировка Берлина. Рассказы­ вали, как в швейцарских и шведских газетах, которым доверяли в Ан­ глии, нацисты внедряли сообщения о больших разрушениях. Эти со­общения были переданы по немецкому внутреннему радио (как анг­ лийские), и местному населению предлагали сравнить реальный урон и самим увидеть, что сообщения были неверными. Таким образом, вероятно, многие люди не могли избежать вывода, что англичане со­ лгали. Эффект такого рода внушения был, по-видимому, значитель­ но больше, чем если бы немецкое радио прямо опровергло правди­ вость англичан.

Между прочим, можно заметить, что логика пропаганды фактов не слишком далека от логики прогрессивного образования. Как пра­ вило, в прогрессивных школах учителя не указывают, что дети долж­ны делать и во что должны верить, но скорее создают ситуации, кото­ рые заставляют их выбирать для себя поведение и убеждения, кото­ рые учителя считают приемлемыми.

Ваш собственный опыт показывает, что пропаганда фактов не является новой концепцией. Мы только сформулировали эту идею, чтобы она представляла определенную ценность для планирования пропагандистских программ. Широко распространенное недоверие и скептицизм, доходящий до крайностей цинизма, подтачивают силы. Но поскольку они существуют, их следует принять во внимание. Если пропаганда полностью сведена к проповеди, она рискует усилить недоверие. Пропаганду фактов можно использовать для изживания ци­ низма, заменив его общим пониманием.

Мы не считаем, что проповеди полностью ушли в прошлое. Об­щие ценности и общие установки все еще необходимо укреплять у значительной части населения, если пропаганда оказывается эффек­ тивной. Но наши наблюдения принесут пользу тем из нас, кто заду­ мывается о конструктивной послевоенной эпохе. Нам не следует ждать той поры, когда послевоенные проблемы навалятся на нас, чтобы понять, насколько для объединения общества необходимо обращаться к средствам пропаганды.

И, в конце концов, нам не следует преувеличивать роль пропа­ганды. В конечном счете пропаганда не может добиться своих це­лей, если она противоречит событиям и силам, лежащим в основа­ нии этих процессов, как уже обнаружили фашисты. Пропаганда не заменяет социальную политику или социальную практику, но она помогает людям понять и политику, и практику.