У.А. Томас, глава американских социологов, в ряде работ (редко принимаемых во внимание вне академических кругов) сформулиро­ вал теорему, имеющую основополагающее значение для обществен­ ных наук: «Если люди определяют ситуации как реальные, то они ре­ альны в своих последствиях». Если бы теорема Томаса была более известна, то механизмы нашего общества стали бы гораздо понятнее. Хотя этой теореме недостает точности и полноты теорем Ньютона, она обладает таким же даром релевантности и успешно применяется ко многим, если не к большинству социальных процессов.

Теорема Томаса

«Если люди определяют ситуации как реальные, то они реальны в своих последствиях», — так написал профессор Томас. Мы считаем, что он подошел к важнейшему вопросу, и это впечатление усиливает­ ся, когда мы замечаем, что, по существу, та же самая теорема была сформулирована задолго до Томаса наиболее образованными и на­ блюдательными умами.

Мы можем обратиться к теоретикам, совсем непохожим друг на друга: к грозному епископу Боссюэ с его страстной защитой ортодок­ сального католицизма семнадцатого века; к ироничному Мандевилю с его «Басней о пчелах», созданной из наблюдений над парадоксами че­ ловеческого общества восемнадцатого века; к пылкому гениальному Марксу с его ревизией гегелевской теории исторического развития; к плодовитому Фрейду, труды которого, вероятно, более чем работы дру­ гих его современников изменили взгляды человека на самого себя; к эрудированному, догматичному, а иногда глубокому йельскому про­ фессору Уильяму Грэму Самнеру, который останется в веках как «Карл Маркс средних классов». Я выбрал наиболее известные имена из очень Длинного перечня. Когда мы обратимся к этому разнообразному об­ ществу, то обнаружим — все они уверены в истинности и уместности утверждений, по существу совпадающих с теоремой Томаса. Мы мо­ жем сделать вывод, что, вероятно, она с равным успехом достойна и нашего внимания.

Итак, на что нацеливают наше внимание Томас, Боссюэ, Манде - виль, Маркс, Фрейд и Самнер?

Первая часть теоремы — это настойчивое напоминание о том, что люди реагируют не только на объективные черты ситуации, но также (а иногда и в первую очередь) на значение, которое эта ситуа­ ция имеет для них. А когда они приписывают ситуации определен­ ное значение, их последующее поведение и некоторые из последствий их поведения предопределены этими предписанными значениями. Пока это лишь абстрактное утверждение, а абстракции совершенно не воспринимаются нашим мышлением, если они случайно не соот­несены с конкретными данными. Каковы же примеры, подтвержда­ ющие нашу мысль?

Социологическая притча

Это случилось в 1932 году. Новый национальный банк — процве­тающая организация. Большая часть его ресурсов была ликвидной без разводнения*. Картрайт Миллингвил имел достаточные причины, чтобы гордиться банковской организацией, которую он возглавлял. До «черной среды». Когда он вошел в свой банк, то заметил, что дела идут необыкновенно оживленно. Это было несколько странно, по­ скольку люди, работавшие на сталелитейном заводе компании А.М.- О.К. и на фабрике по изготовлению матрацев фирмы К.О.М.А., обыч­ но не получали денег до субботы. Однако две дюжины людей, очевид­ но с заводов, стояли в очереди в кассу. Когда управляющий банком вошел в свой личный кабинет, он задумчиво и с некоторым сожале­ нием произнес: «Надеюсь, что их не уволили среди недели. Они дол­ жны быть в цехах в это время».

Но размышления такого рода никогда не были уместны в процве­ тающем банке, и Миллингвил занялся пачками документов на своем столе. Он педантично подписал не более десяти бумаг, когда был встре­ вожен отсутствием чего-то привычного и вторжением чего-то чуждо­ го. Сдержанный глухой гул банковского делопроизводства уступил ме­ сто странным и раздражающим выкрикам многих голосов. Ситуация была определена как реальная. Таково было начало «черной среды», следует заметить, последней среды Нового национального банка.

• * финансовый термин. — Примеч. пер.

Картрайт Миллингвил никогда не слышал о теореме Томаса. Но ему было не трудно осознать ее механизм. Он знал, что, несмотря на относительную ликвидность банковских активов, слух о неплатежес­пособности, в который внезапно поверят многие вкладчики, приведет к неплатежеспособности банка. И к концу «черной среды», и еще бо­ лее «черного четверга» (когда длинная очередь встревоженных вклад­ чиков, каждый из которых безумно рвался спасти свою собственность, выросла в еще более длинную очередь еще более встревоженных вклад­ чиков), оказалось, что он прав.

Стабильная финансовая структура банка зависит от ряда опреде­ лений ситуации: люди живут благодаря уверенности в надежности вза­ имосвязанной системы экономических обязательств. Но когда вклад­ чики определяют ситуацию иначе, когда они сомневаются в возмож­ ности исполнения данных им обязательств, последствия этих вооб­ражаемых определений оказываются вполне реальными.

Это очень типичный случай, и даже не нужно обращаться к тео­ реме Томаса, чтобы понять, как он произошел, — по крайней мере если вы голосовали за Франклина Рузвельта в 1932 году. Но с помо­ щью этой теоремы трагическая история банка Миллингвила может обратиться в социологическую притчу, которая поможет нам понять не только то, что произошло с сотней банков в 30-е годы, но также то, что происходит в отношениях между неграми и белыми, между про­ тестантами, католиками и евреями в наши дни.

Притча учит нас, что публичные определения ситуации (проро­ чества и предсказания) становятся неотъемлемой частью ситуации и, таким образом, влияют на последующее развитие ситуации. Такова специфическая характеристика человеческих дел. Мы не найдем ее в мире природы, к которому не прикасались человеческие руки. Пред­ сказания о возвращении кометы Галлея никак не влияют на ее орби­ту. Но слухи о неплатежеспособности банка Миллингвила на самом деле вызвали реальный результат. Предсказание краха привело к его осуществлению.

Образец самоосуществления пророчества является настолько об­ щим, что у каждого из нас найдется свой любимый пример. Рассмот­ рим случай экзаменационного невроза. Взволнованный студент, убеж­ денный в том, что он неизбежно провалится, тратит больше времени на беспокойство, чем на подготовку, и, следовательно, не сдаст экза­ мен. Первоначальная ложная тревога преобразуется во вполне оправ­ данный страх. Или рассмотрим уверенность в неизбежности войны между двумя нациями. Представители двух наций, руководствуясь та­ кими убеждениями, постепенно отчуждаются друг от друга, с опасе­нием противопоставляя каждому «агрессивному» шагу другого свои собственные «оборонительные шаги». Запасы оружия, сырья и воо­ руженные силы чрезвычайно возрастают, и неизбежно предчувствие войны способствует ее реальному началу.

В начале самоосуществление пророчества является ложным оп­ ределением ситуации, провоцирующим новое поведение, при кото­ ром первоначальное ложное представление становится истинным. Иллюзорная достоверность самоосуществления пророчества увеко­вечивает власть ошибки. Ибо предсказатель будет ссылаться на ре­ альный ход событий как доказательство того, что он был прав с самого начала. (Хотя мы знаем, что банк Миллингвила был платежеспособ­ ным, многие годы сохранялось убеждение, что не могли быть ложны­ ми слухи, создавшие условия для своего собственного осуществления.) Таковы недостатки социальной логики.

Именно это понятие о самоосуществлении пророчества подходит к объяснению динамики этнических и расовых конфликтов в современ­ ной Америке. Подтверждение этому (по крайней мере в отношениях между неграми и белыми) можно найти на страницах «Американс­ кой дилеммы» Гунара Мюрдала. Но самоосуществление пророчества связано с отношениями между этническими группами намного чаще, чем продемонстрировал Мюрдал. Далее, довольно кратко, мы рас­ смотрим этот тезис 1 .

Многие благонамеренные американцы (иногда неохотно) сохра­ няют устойчивые этнические и расовые предрассудки, поскольку не в состоянии понять механизм самоосуществления пророчества. Они воспринимают свои мнения не как предубеждения, не как предрас­ судки, но как бесспорный результат своих собственных наблюдений. «Факты» не позволяют им сделать другие выводы.

Таким образом, наш честный белый гражданин решительно под­ держивает политику, не допускающую негров в его профессиональ­ный союз. Его взгляды, конечно, основаны не на предрассудках, но на твердых фактах. Эти факты кажутся вполне очевидными. Негры «лишь недавно покинули аграрный Юг и не обучены традиционной профсоюзной дисциплине, а также искусству коллективной договорен­ ности». Негр — это штрейкбрехер. Негр с его «низкими жизненными стандартами» набрасывается на работу с несоответствующей оплатой. Короче, неф — «предатель рабочего класса» и, очевидно, его нельзя допускать в ряды профсоюзной организации. Наши толерантные, но упрямые члены профсоюза считают это неоспоримым фактом, наи­ вно не осознавая, что самоосуществление пророчества — осново­ полагающий процесс в обществе.

• 1 Двойником самоосуществляющегося пророчества является «суицидальное про­ рочество», которое так отвращает человеческое поведение от всего, что могло бы стать его путем, что если пророчество не сделано, то оно не сможет подтвердиться. Пред­ сказание разрушает себя. Этот важный тип не рассмотрен здесь. Примеры обоих ти­ пов социального пророчества см.: Maclver , The More Perfect Union ( New York : Macmillan , 1948); общие формулировки см.: Мертон « The unanticipated consequences of purposive social action » op . cit . — Примеч. автора.

Наш профсоюзный деятель, конечно, не в состоянии увидеть, что это он и его характер создают те самые факты, которые он наблюдает. Ибо, определяя ситуацию таким образом, что негры в ней считаются абсолютно чуждыми принципам профсоюзов, и (исключая негров из профсоюзов) он тем самым провоцирует ряд последствий, которые действительно не дают многим неграм возможности избежать роли штрейкбрехера. Тысячи негров, которые после Первой мировой вой­ ны остались без работы и не были членами профсоюза, не могли про­тивостоять тем работодателям, которые приглашали штрейкбрехеров и предлагали им такую работу, которую в ином случае они никогда бы не получили.

Сама история проверяет теорию самоосуществления пророчества. Негры были штрейкбрехерами, поскольку их не принимали в проф­союзы (и на многие виды работ), а не наоборот. Об этом свидетель­ ствует фактическое исчезновение негров-штрейкбрехеров в тех отрас­ лях промышленности, в которых они получили доступ в профсоюзы в последнее десятилетие.

Применяя теорему Томаса, мы также начинаем понимать, как трагический (а иногда злонамеренный) цикл самоосуществления про­ рочества может быть разорван. Следует отвергнуть первоначальное определение ситуации, которое приводит в движение весь цикл. Толь­ ко когда первоначальное допущение подвергается сомнению и вво­ дится новое определение, последующий ход событий выявит ложность первого допущения. Только тогда мнение больше не будет становиться реальностью.

Но одного лишь волевого акта недостаточно, чтобы поставить под сомнение эти глубоко укоренившиеся определения ситуации. Волю или в данном случае добрую волю нельзя включить и выключить как водопроводный кран. Общественный разум и добрая воля сами по себе являются продуктами социальных сил. Они не возникают благодаря массовой пропаганде или массовому просвещению (в обычном смысле э тих слов, обозначающих столь дорогие для социологов универсаль­ ные средства). В социальной области, также как в психологической, ложные идеи не так уж тихо отмирают, столкнувшись с истинными иде­ ями. Нельзя ожидать, что параноик отбросит свои с трудом преодоли­ мые заблуждения и извращения, когда узнает, что все они не имеют оснований. Если бы психические болезни излечивались простым рас­пространением истины, психиатры в нашей стране пострадали бы от технологической безработицы, а не от сверхурочной работы. Таким образом, продолжительная волевая просветительская кампания сама по себе не ликвидирует расовые предрассудки и дискриминацию.

Последнее положение не особенно популярно. Призыв к просве­ щению как к панацее от большинства разнообразных социальных проблем глубоко укоренился в нравах Америки. Однако это иллюзия. Ибо как можно осуществить такую программу расового образования? Кто будет заниматься просвещением? Учителя в наших общинах? Но учителя в определенной степени, как и многие американцы, разделя­ ют именно те предрассудки, с которыми они призваны бордться. Акогда они не разделяют эти предрассудки, то не вынуждают ли их исполнять роль добросовестного мученика во имя утопии просвещения? Как долго останется на своей должности учитель начальной школы в Алабаме, Миссисипи или Джорджии, который попытается методично освобож­ дать своих маленьких учеников от ложных убеждений, усвоенных ими дома? Просвещение может служить в качестве практического допол­нения, но не в качестве главной основы для мучительно медленного изменения господствующих образцов расовых отношений.

Чтобы в дальнейшем нам было понятно, почему нельзя рассчи­ тывать на просветительскую кампанию для уничтожения преоблада­ ющей расовой враждебности, мы должны рассмотреть функциони­ рование внутренних и внешних групп в нашем обществе. Этнические внешние группы (мы перенимаем у Самнера подходящую для нас часть социологической терминологии) состоят из тех людей, которые считаются значительно отличающимися от «своих» с точки зрения национальности, расы или религии. Этническим внешним группам, конечно, противостоят этнические внутренние группы, состоящие из «подобающих» людей. Нет никаких твердо установленных или веч­ных способов установить границы, отделяющие внутреннюю группу от внешней. При изменении ситуации меняется и образ действий, направленный на их разграничение. Для большинства белых амери­ канцев Джо Луис — член внешней группы, когда они определяют си­ туации с точки зрения расы. В другом случае, когда Луис одержал победу над нацистским Шмелингом, многие из тех же самых белых американцев будут приветствовать его как члена национальной внут­ ренней группы. Верность национальным интересам берет верх над расовым сепаратизмом. Иногда эти внезапные изменения групповых границ могут поставить в очень неловкое положение. Так было, ког­ да негры-американцы возвращались с победой с Олимпийских игр в Берлине. Нацисты отрицали, что Соединенные Штаты на самом деле победили на Играх, указывая на гражданство второго класса, которое приписывалось нефам в различных регионах нашей страны. Негры- спортсмены были, по нашему собственному признанию, «неполноцен­ ными» американцами. И что мог Бильбо или Ранкин ответить на это? Даже при доброжелательном управлении господствующей внутрен­ ней группы этнические внешние группы постоянно страдают от живу­ чих предрассудков, которые, как я считаю, оказывают плохое влияние и на массовое просвещение, и на массовую пропаганду этнической тер­ пимости. Перефразируя замечание социолога Дональда Юнга, проис­ ходит процесс превращения «внутригрупповых добродетелей в пороки внешних групп». А в обыденной речи (возможно, более образно и по­ учительно) этот процесс в этнических и расовых отношениях называ­ ется так: «Плохо все, что вы делаете и чего вы не делаете».

Добродетели внутренних групп и пороки внешних групп

Мы хотим показать, что этнические внешние группы осуждают­ ся, если они принимают ценности белого протестантского общества, и осуждаются, если не принимают их. Ради этого мы обратимся к од­ ному из героев нашей внутригрупповой культуры, рассмотрим каче­ ства, которыми его наделяют биографы и общественное мнение, и таким образом выявим качества его ума, характера и образа действий, которые рассматриваются как достойные восхищения.

Не нужно проводить опрос общественного мнения, чтобы под­ твердить — Линкольн выбран в качестве героя, полностью олицетво­ ряющего американские добродетели. Как отмечает Линде в «Мидл­тауне», жители типичных маленьких городков считают, что только Джорджа Вашингтона можно поставить в один ряд с Линкольном как величайшего американца. Его считают своим как многие состоятель­ ные республиканцы, так и менее состоятельные демократы 2 .

О Линкольне как культурном герое см. проницательный очерк « Getting Right with Lincoln » by David Donald , Lincoln Reconsidered ( New York : Alfred A . Knopf , 1956), 3-18. л °тя Линкольн номинально остается, конечно, символическим лидером республикан­ це, это, вероятно, является еще одним парадоксом политической истории, точно таким е > который в свое время заметил Линкольн в связи с Джефферсоном и демократами.

«Вспомним также, что партия Джефферсона сформирована на основе ее пред­ лагаемого превосходящего служения правам человеческой личности (рассматривая права собственности только как вторичные и подчиненные), и допустим, что так называемые демократы наших дней — это партия Джефферсона, а его оппоненты — противостоящая Джефферсону партия. Будет в равной мере интересно обратить вни­ мание, как эти партии совершенно изменили направление, например, в принципах, которые первоначально предполагались как разделяющие их. Демократы наших дней считают свободу одного человека абсолютно несущественной, когда она вступает в конфликт с другим правом человека — правом собственности; республиканцы, на­ против, стоят и за человека, и за доллар, но в случае конфликта человека с долларом человек выше доллара.

Даже простой школьник знает, что Линкольн был экономным, трудолюбивым, стремящимся к знаниям, честолюбивым, преданным правам среднего человека и чрезвычайно преуспевшим в своей карь­ере, начав с самой нижней ступени — рабочим и поднявшись до рес­ пектабельной высоты коммерсанта и юриста. Нет необходимости описывать его дальнейшее головокружительное восхождение.

Если вам неизвестно, что эти качества и достижения занимают высокое место среди ценностей американского среднего класса, вы тотчас узнаете это, просмотрев описание «Духа Мидлтауна» у Линд- са. Здесь мы находим образ Великого освободителя, полностью отра­женный в ценностях, в которые верят жители Мидлтауна. И посколь­ ку это их собственные ценности, неудивительно, что жители амери­ канского Мидлтауна с осуждением и пренебрежением относятся к тем людям и группам, которые, очевидно, не могут проявить эти доброде­ тели. Для внутренней группы белых ясно, что негры не получили такого же образования, как они, что среди них «чрезвычайно» много неква­ лифицированных рабочих и «чрезвычайно» мало преуспевающих биз­ несменов и профессионалов, что они неэкономны и так далее по ката­ логу добродетелей и грехов среднего класса, именно поэтому нетрудно понять обвинение, что неф «хуже», чем белый.

Хорошо понимая механизм самоосуществления пророчества, мы готовы признать, что обвинения против негров не являются явно лож­ ными, но лишь поверхностно истинными. В ироническом смысле, эти утверждения истинны, поскольку мы считаем, что самоосуществ­ление пророчества вообще должно быть истинным. Так, если господ­ ствующая внутренняя группа убеждена, что негры «хуже», и в соответствии с этим считает, что фонды образования «не стоит расходо­вать на этих неполноценных», а затем сообщает (как о решительном доказательстве их неполноценности) о том, что негры составляют «только» одну пятую от числа белых выпускников колледжа, то вряд ли кого-нибудь удивит такой очевидный социальный обман. Увидев кролика, не слишком искусно возникшего в шляпе, мы можем толь­ ко с недоверием взглянуть на победоносное выражение лица, с кото­рым был проделан этот фокус. (Действительно, к такого рода сомне­ ниям приводит замечание, что среди выпускников средней школы гораздо выше процент негров, а не белых, собирающихся поступить в колледж; очевидно, что негры, которым достаточно трудно преодо­ леть высокую стену дискриминации, представляют собой даже более избранную группу, чем окончившие школу белые граждане.)

Я помню, как однажды было очень смешно смотреть на двух слегка подвыпив­ ших солдат, ввязавшихся в драку за свои шинели; эта драка после долгой и скорее безвредной борьбы закончилась тем, что каждый из боровшихся выиграл свою соб­ственную шинель и шинель другого. Если две ведущие партии наших дней действи­ тельно сравнить с этими партиями времен Джефферсона и Адамса, они совершают тот же подвиг, что и два пьяных солдата». Авраам Линкольн, в письме к Пирсу и ДРУ" гим, апрель 1859. В кн .: Complete Work of Abraham Lincoln, edited by John G. Nicolay and John Hay (New York, 1894), V, 125-126. - Примеч . автора .

Таким образом, когда джентльмен из Миссисипи (штат, который тратит в пять раз больше на среднего белого ученика, чем на среднего ученика-негра) заявляет об отсутствии способностей у негров, ссы­ лаясь на то, что врачей среди негров в четыре раза меньше, чем среди белых, то нас больше удивляет его хромающая логика, чем его глубо­ кие предрассудки. В этих примерах настолько очевиден механизм са­ моосуществления пророчества, что только те, кто навсегда обречен ставить мнение выше факта, может принять эти ханжеские доказа­ тельства всерьез. Однако ложные доказательства часто создают на­ стоящие убеждения. Самогипноз нашей собственной пропаганды — один из постоянных аспектов самоосуществления пророчества.

Этнические и расовые внешние группы получают оценку сделан­ ного и не сделанного ими в свете совершенно тождественных пред­рассудков. Систематическое осуждение внешних групп в основном не зависит от того, что они делают. Более того, странные метамор­ фозы переживает капризная судебная логика: жертва наказана за пре­ ступление. Несмотря на внешнее правдоподобие предрассудков и пристрастий, они нацелены на внешние группы не из-за того, что они Делают, а просто глубоко укоренились в структуре нашего общества и в социальной психологии его членов.

Чтобы понять, как это происходит, мы должны рассмотреть мо­ ральную алхимию, с помощью которой внутренняя группа легко превращает добродетель в порок и порок в добродетель, как того требуют обстоятельства. Наше исследование мы продолжим с помощью при­ меров.

Мы начнем с привлекательно простой формулы моральной алхи­мии: следует по-разному оценивать одно и то же поведение в зависи­ мости от того, какой человек демонстрирует его. Например, искус­ ный алхимик знает, что слово «решительный» подобает склонять сле­ дующим образом:

Я — настойчивый; Ты — упрямый; Он — тупой.

Люди, не искушенные в навыках такой науки, скажут вам, что одно и то же слово следует применить ко всем трем примерам одинакового поведения. Но алхимики просто не обратят внимание на такой абсурд.

Принимая во внимание такой опыт, мы готовы проследить, как оценка абсолютно сходного поведения претерпевает полное измене­ ние при переходе от внутренней групы Авраама Линкольна к внеш­ ней группе Авраама Кохена или Авраама Куракавы. Рассмотрим это подробно. Линкольн работал до поздней ночи? Это свидетельствует о том, что он был трудолюбив, решителен, настойчив и стремился к полной реализации своих способностей. Работают в такое же время представители внешних групп евреев и японцев? Это свидетельству­ ет только об их менталитете трудоголиков, о грубом нарушении аме­ риканских норм, о недобросовестной конкурентной практике. Герой внутренней группы бережлив, экономен, воздержан? Тогда отрица­ тельный герой из внешней группы — скуп, скареден и вообще крохо­бор. Все уважение принадлежит Аврааму из внутренней группы — за его энергичность, находчивость, интеллект. Те же самые качества вы­ зывают полное презрение к Аврааму из внешней группы — за его въед­ ливость, хитрость, коварство и за излишнее превосходство в уме. Не­ укротимый Линкольн отказался удовольствоваться скромной жизнью рабочего человека? Он предпочел использовать свой ум? В результате все превозносят его настойчивое восхождение по трудным ступеням карьеры. Но, разумеется, уклонение от физического труда ради умствен­ ного среди коммерсантов или юристов из внешней группы не заслу­живает ничего, кроме осуждения их паразитического образа жизни. Линкольн стремился усвоить накопленную веками мудрость, непре­рывно учась? Беспокойство вызывает еврей, «противный зубрила», всегда с головой, склоненной над книгой, в то время как порядочные люди собираются на шоу или спортивные состязания. Решительный и непоколебимый Линкольн не хотел ограничиться теми нормами, которые были в провинциальном обществе? Именно этого и следует ожидать от человека с широким кругозором. Но если уязвимые места в нашем обществе критикуют представители внешних групп, их сле­ дует послать туда, откуда они прибыли. Линкольн, поднявшись го­ раздо выше, чем позволяло его происхождение, никогда не забывал о правах простого человека и одобрял право рабочих на забастовку? Это свидетельствует только о том, что величайший из американцев, как и все настоящие американцы, был бесконечно предан делу свободы. Но если вы рассмотрите данные о забастовках, то помните — эта анти­американская практика является результатом злонамеренной агита­ ции, проводимой членами внешних групп среди остальных рабочих, которые в противном случае были бы всем довольны.

Классическая формула социальной алхимии теперь достаточно ясна. Ловко используя богатый словарь похвал и оскорблений, внут­ ренние группы легко трансформируют свои добродетели в пороки других. Но почему так много членов внутренней группы выступают в качестве социальных алхимиков? Почему слишком многие в господ­ ствующей внутренней группе постоянно предаются этой практике моральных преобразований?

Мы найдем объяснение, когда оставим нашу страну и последуем за антропологом Малиновским на Тробриандские острова. Ибо мы найдем здесь очень поучительный и похожий образец. Среди тробри- андцев, в той же мере как среди американцев (несмотря на то что Гол­ ливуд и популярные журналы, очевидно, слишком далеки от них), успеху женщин составляет честь и престиж для мужчин. Сексуальная доблесть является положительной ценностью, моральной добродете­ лью. Но если рядовой тробриандец имеет «слишком большой» сексу­ альный успех, если он добился «слишком многих» побед над сердцами (то есть тех достижений, которые должны быть доступны только эли­те, вождям и могущественным людям), то этот славный рекорд стано­ вится позорным и омерзительным. Вожди раздражены и возмущены любым личным достижением, не подкрепленным социальным положени­ ем. Моральные добродетели остаются добродетелями только потому, что они ревностно ограничены рамками соответствующей внутрен­ ней группы. Правильные поступки негодных людей достойны пре­ зрения, а не похвалы. Ибо очевидно, что только таким образом, при­ писав эти добродетели исключительно себе, могущественные люди могут сохранить свою исключительность, свой престиж, свою власть. Невозможно изобрести более мудрую методику для того, чтобы со­ хранить неизменной систему социальной стратификации и социаль­ ной власти.

Тробриандцы могут научить нас многому. Ибо очевидно, что вож­ ди не преднамеренно придумали эту программу укрепления власти. Их поведение спонтанное, необдуманное и непосредственное. Их возмущение «слишком большими» амбициями или «слишком боль­шим» успехом обыкновенного тробриандца не запланировано пред­намеренно, оно неподдельно. Именно эта резкая эмоциональная ре­ акция на «неуместное» проявление добродетелей, принадлежащих внутренней группе, служит подходящим приемом для усиления осо­бых прав вождей на важнейшие для тробриандской жизни поступки. Нет ничего более далекого от истины и более искажающего понима­ ние фактов, чем предположение о том, что такое преобразование внут- ригрупповых добродетелей в пороки внешних групп — это часть умыш­ ленно разработанного тробрианскими вождями плана по удержанию тробрианской черни на ее месте. Просто вожди усвоили принципы пра­ вильного понимания существующего порядка вещей и смотрят на него как на свое тяжелое бремя — управлять другими (посредственными) людьми.

Испытывая глубокую неприязнь к заблуждениям моральных ал­химиков, мы не должны совершить такую же ошибку, просто поме­ няв местами моральный статус внутренней группы и внешней груп­ пы. Мы не считаем, что евреи и негры — все как один ангелы, в то время как не евреи и белые — все как один дьяволы. Это не означает, что личные добродетели мы будем искать только среди групп, «не­ правильных» с расово-этической точки зрения, а личные пороки — у «правильной» стороны. Вполне понятно, что есть много испорчен­ ных и порочных мужчин и женщин среди евреев и негров, как и среди не евреев и белых. Мы утверждаем только то, что существуют отвра­ тительные барьеры, отделяющие внутренние группы от людей, состав­ ляющих внешние группы, и изолирующие последних от достойных норм человеческого общения.

Мы должны лишь проследить последствия этой странной мораль­ ной алхимии, чтобы увидеть, что в целом нет ничего парадоксально­го в осуждении внешних групп, и когда они проявляют добродетели внутренней группы, и когда они их не проявляют. Осуждение на обо­ их основаниях представляет собой одну и ту же социальную функ­цию. Эти кажущиеся противоположности едины. Когда негров пре­следуют как безнадежно неполноценных (поскольку, очевидно, они не проявляют такие добродетели), это служит подтверждением есте­ ственного права приписать им нижний статус в обществе. А когда евреи или японцы преследуются из-за обладания слишком многими достоинствами внутренней группы, становится ясно, что они долж­ ны надежно удерживаться за высокой стеной дискриминации. В обо­ их случаях специфический статус, приписываемый отдельным вне­ шним группам, выглядит как вполне обоснованный.

Однако это якобы разумное определение статуса группы получа­ет развитие в очень неразумных последствиях, как логических, так и социальных. Рассмотрим только некоторые из них.

В некоторых ситуациях внешним группам навязываются опреде­ ленные ограничения — например, ограничение числа евреев, допу­ щенных в колледж и профессиональные школы. Логично предполо­ жить, что существует опасение перед мнимым превосходством внеш­ ней группы. Если бы это было не так, дискриминация была бы не нужна. Непреклонные, объективные силы академических конкурсов с готовностью уравняют число студентов (евреев, японцев или негров) до «соответствующего» размера.

Это предполагаемое убеждение в превосходстве внешней группы выглядит опережающим. Нет каких-либо убедительных научных до­ казательств для подтверждения превосходства евреев, японцев или не­ гров. Наука осуждает и обрекает на провал усилия дискриминаторов из внутренней группы заменить миф об арийском превосходстве на миф о неарийском превосходстве. Мифы такого рода вообще лишены здра­ вого смысла. В конце концов, жизнь в мифологическом мире должна уступить место реальному миру. Следовательно, внутренняя группа по­ступит мудро, если просто в собственных интересах и ради социальной терапии отвергнет миф и останется верной реальности.

Образец «осуждения за сделанное и осуждения за несделанное» имеет и другие последствия — у внешних групп. Реакция на припи­ сываемую неполноценность так же ясна, как и предсказуема. Если человеку постоянно говорить, что он худший, что ему не хватает ка­ ких-либо положительных качеств, то человеку вполне свойственно стремиться к опровержению каждого из этих утверждений. Опреде­ ления, данные внутренней группой, вынуждают «худшие» с их точки зрения внешние группы стремиться к защите, преувеличивать и вос­ хвалять «достоинства расы». Как отмечал известный негритянский социолог Франклин Фрейзер, «негритянские газеты демонстрируют огромную гордость достижениями негров, большинство из которых н с слишком велики в соответствии с общими стандартами». Само­ прославление встречается в определенной степени среди всех групп и становится частой реакцией на постоянное унижение извне.

Но к поистине эксцентричному поведению приводит осуждение внешних групп за действительно выдающиеся достижения. Ибо эти внешние группы за определенное время убедились, что в целях са­мозащиты лучше признать свои добродетели за пороки. Таким об­ разом, в трагикомедии перевернутых ценностей начинается финаль­ ная сцена.

Попробуем найти путь в этом запутанном лабиринте самопроти­ воречий. Почтительное восхищение с большим трудом сделанной карьерой от курьера в офисе до президента глубоко укоренилась в американской культуре. Эта долгая и требующая больших усилий ка­рьера показательна в двух отношениях: она подтверждает, что карье­ры такого рода широко доступны для истинных талантов в американ­ ском обществе, а также свидетельствует о достоинстве человека, ко­ торый отличился своим героическим возвышением. Трудно остано­ вить свой выбор на одной из многих сильных личностей, которые проложили себе дорогу вопреки всему и достигли своей вершины: сели во главе стола президиума в министерстве. Возьмем наугад в качестве прототипа историю Фредерика Эккера, председателя правления од­ной из самых больших частных корпораций в мире — Компании по страхованию жизни. Он прошел путь от черной и малооплачиваемой работы до высокого положения в обществе. Соответственно, непрек­ ращающийся поток почестей направлен на этого человека за его ог­ ромную энергию и огромные достижения. Так случилось (хотя это личное дело знаменитого финансиста), что мистер Эккер — пресви­ терианин. Даже в последних выступлениях ни один из церковных де­ ятелей не был в состоянии публично заявить, что успешную карьеру мистера Эккера не следует воспринимать слишком прямолинейно, что относительно мало пресвитериан поднялось из нищеты к богат­ству, что пресвитериане на самом деле не «контролируют» мир фи­ нансов, страхование жизни или инвестиции жилищного строитель­ ства. Напротив (это мы могли предвидеть), пресвитерианские цер­ ковные деятели наравне с другими американцами прониклись духом стандартных для среднего класса представлений об успехе: они по­здравляют необычайно удачливого мистера Эккера и приветствуют других сынов веры, которые поднялись на такие же вершины. Укреп­ляя статус своей внутренней группы, они указывают на гордость лич­ ным успехом, а не на тревоги, с ним связанные.

Достижения внешних групп под влиянием привычки к моральной алхимии вызывают иную реакцию. Очевидно, если достижения — это порок, то эти достижения не следует признавать или по крайней мере необходимо обесценить. При таких условиях то, что является пово­ дом для гордости пресвитериан, должно стать поводом для беспокоиства евреев. Если евреев осуждают за их образовательный, професси­ ональный, научный или экономический успех, следовательно, впол­ не понятно, что многие евреи почувствуют, что ради простой самоза­шиты стоит преуменьшить эти достижения. Таким образом, внешние группы замыкают круг парадоксов. Внутренняя группа навязала им свою убежденность в том, что они не «виноваты» в неординарных вкладах в науку, искусство, управление и экономику.

В обществе, которое, как правило, рассматривает богатство в ка­ честве подтверждения способностей, внешние группы (из-за инвер­тированного отношения внутренней группы) вынуждены отрицать, что среди их членов много богатых людей. «Среди 200 крупнейших небанковских корпораций... только в десяти президент или глава уп­ равления — еврей». Вы полагаете, что это антисемитское наблюде­ние, направленное на доказательство несостоятельности и неполно­ ценности евреев, сделавших так мало ради «создания корпораций, которые создают Америку»? Нет, это возражение Лиги антидиффа­ мации на антисемитскую пропаганду.

Как показали последние обследования Национального центра общественного мнения, профессия врача более престижна в.обще­ стве, чем любые другие девяносто профессий (за исключением Вер­ ховного судьи Соединенных Штатов). Но некоторые еврейские пред­ ставители в нашем обществе (поставленные в невероятное положе­ ние нападающей внутренней группой) выражают свою «глубокую обеспокоенность» большим числом евреев в медицинской практике, которое не пропорционально количеству евреев в других професси­ ях. Нация страдает из-за пресловутого временного замещения вра­ чей. Доктор-еврей становится печальным поводом для глубокого бес­ покойства, вместо того чтобы получить одобрение за свои с трудом приобретенные ради общественной пользы знания и навыки. Такое самопорицание покажется частью нормального порядка вещей толь­ ко тогда, когда нью-йоркские янки публично объявят о глубокой обес­ покоенности своими многочисленными званиями чемпионов на еже­ годных чемпионатах по бейсболу, столь непропорциональных коли­честву побед, достигнутых другими командами большой лиги.

В нашей культуре постоянно утверждается, что специалисты бо­ лее ценны для общества, чем самые умелые из «дровосеков и водоно­ сов». А внешние группы находятся в парадоксальном положении, ука­ зывая ради собственной защиты на большое число евреев — маляров, обойщиков, штукатуров, электромонтеров, водопроводчиков и жес­ тянщиков.

Но нам еще следует отметить окончательный переворот в ценно- ст ях. Каждая новая перепись регистрирует все больше и больше американцев, живущих в городе и его пригородах. Американцы проложи­ ли дорогу к урбанизации, и уже меньше чем одна пятая населения жи­ вет на фермах. Очевидно, настало время для методистов, ™ков, баптистов и представителей Англиканской церкви признать грехов­ность этого переселения их прихожан в город. Ибо хорошо известно одно из основных обвинений, направленных против евреев: их отвра­ тительное стремление жить в городах. Еврейские лидеры по этой при­ чине находятся в невероятном положении: ради защиты своего наро­ да они должны побуждать его переселиться в сельские районы, по­ спешно покидаемые толпами христиан, переселяющихся в город. Но, возможно, это не так уж необходимо. Поскольку еврейский «грех ур­ банизма» становится все более популярным у *^™° я ™™*'™ может преобразоваться в необычайную добродетель. Но, конечно, аб­ солютно уверенным быть нельзя. Ибо в этом б«УМНОМ^ешениит ^ вертированных ценностей скоро станет невозможно определить, когда добродетель - это грех, а грех - моральное совершенство.

Среди этой путаницы один факт остается несомненным. Евреи каки другие народы, внесли выдающийся вклад в мировую.культуру. Рассмотрим только краткий перечень имен. В области художествен ной литературы (при всех различиях в их Д^™™> "^ ™ входят Гейне, Карл Крауз, Берне, Гофмансталь Шницл ^'Д а * ка -Среди композиторов - это Мейербер, Феликс Мендельсон,?ффен- бах, Малер, Шёнберг. Среди виртуозов-исполнителей - это Розенталь, Шнабель Годовский, Пахман, Крейслер, Губерман, МильиггсинЭл - ман, Хейфец, Иоахим и Менухин. Среди ученых, удостоенных Нобе ленской премии, - Мейергоф, Михельсон, Эрлих, Габер, Липман Виль- штеггер, Эйнштейн. А в эзотерическом и творческом мире^мати ческих открытий отметим хотя бы Кронекера, ^^ J ^ TnZZ теории чисел, Германа Минковского*, который дал ма ™ ичес ^ Ю интерпретацию специальной теории относительности «ли Якоби его основной работой по теории эллиптических функции^ И «к » мж дой особой области культуры мы найдем перечень достижении мужчин и женщин, которые были евреями.

Актоэнергичнопрославляетевреев?Ктоусердносоставляетспики многих сотен евреев, которые сделали так много для' ^уки ^те ратуры и искусства, - те списки, из которых были взяты несколько наших примеров? Убежденный семит, страстно стремящийся продемонстрировать, что его народ внес свой достойный вклад в миро­ вую культуру? Нет, мы знаем более точный ответ. Полные списки мы найдем в тридцать шестом издании антисемитской книги расиста фритша. Он представляет эти списки (в соответствии с алхимичес­ кой формулой преобразования внутригрупповых добродетелей в по­ роки внешних групп) как реестр злых духов, которые узурпировали достижения, по праву принадлежащие арийской внутренней группе.

•Очевидно, что здесь необходимо упоминать имя, »»™ JXZlTcZ ^ математика, можно спутать с Юджином Минковским, ^^„^из анатом» ^лов-изучения шизофрении, или с Мичиславом Минковским, л ^7 н ™ический див­ ного мозга, или даже с Оскаром Минковским, исследовавшим панкреатический

бет. — Примеч. автора.

Поскольку мы осознали доминирующую роль внутренней груп­ пы в определении ситуации, то исчезает парадоксальность различно­ го на первый взгляд поведения негритянских внешних групп и еврей­ских внешних групп. Поведение обеих внешних групп является реак­ цией на обвинения, выдвигаемые группой большинства.

Если негров обвиняют в неполноценности и в поддержку данно­ го обвинения ссылаются на мнимое отсутствие их вклада в мировую культуру, то человеческое стремление к самоуважению и заинтересо­ванность в безопасности часто заставляют их в целях защиты преуве­ личивать все до единого достижения представителей расы. Если ев­ реев обвиняют в исключительных достижениях и исключительных амбициях и составляют список выдающихся евреев в поддержку это­ го обвинения, то стремление к безопасности заставляет ихв целях за­ щиты преуменьшать реальные достижения представителей группы. Эти внешне противоположные типы поведения имеют одни и те же психологические и социальные функции. Самообвинение и самоуни­ чижение стали механизмами, направленными на то, чтобы справить­ ся с обвинениями в мнимой групповой неполноценности или в мни­мых групповых крайностях. А ничем не обеспокоенная внутренняя группа смотрит на это поведение с искренним чувством морального превосходства, смешанным с насмешкой и презрением.

Будет ли эта безнадежная трагикомедия продолжаться и продол­жаться, ознаменованная только небольшими изменениями в составе исполнителей? Нет, это не единственная возможность.

Будут ли моральные муки и чувство порядочности единственным основанием для окончания этой пьесы или на самом деле мы ожида­ ем ее продолжение в течение долгого времени? Сами по себе мораль­ ные чувства не намного более эффективны в лечении социальных "слезней, чем при лечении физических болезней. Без сомнения, мо­ральные чувства способствуют мотивации действий, направленных на изменения. Но они не заменяют практические средства для дости­ жения цели, о чем свидетельствует множество похороненных неле­ пых утопий.

Существует много признаков, которые указывают на возмож­ ность продуманного и запланированного прекращения самоосуще­ствления пророчества и порочного круга в обществе. Продолжение нашей социологической притчи о Новом национальном банке даст один ключ к возможности такого развития событий. Во времена ле­ гендарных 20-х, несмотря на то что Кулидж, несомненно, был при­чиной республиканской эпохи процветания, в среднем 635 банков в год спокойно прекращали свои операции. А в течение четырех лет, непосредственно до и после кризиса, Гувер, несомненно, не был причиной республиканской эпохи застоя и депрессии, число банк­ротств резко подскочило до потрясающего 2276 ежегодно. Но дос­ таточно интересно, что банковские крахи сократились до 28 в год в среднем в течение двенадцати лет, последовавших после учрежде­ ния Федеральной депозитной страховой корпорации и принятия других банковских законодательств (это произошло в то время, ког­ да Рузвельт как президент-демократ стал осуществлять контроль над депрессией, оживлением, спадом и подъемом). Может быть, нельзя откреститься от финансовой паники с помощью институциональ­ ного законодательства. Тем не менее у миллионов вкладчиков боль­ ше нет оснований для массового изъятия вкладов, спровоцирован­ного паникой, просто потому, что основания для паники устранены продуманными институциональными нововведениями. А причины для расовой ненависти не являются в большей степени врожденны­ ми психологическими качествами, чем причины для паники. Слепая паника и расовая агрессия не имеют корней в человеческой натуре, несмотря на учения поверхностных психологов. Этот образец чело­ веческого поведения является главным образом продуктом социаль­ ной структуры, которая поддается изменению.

За другим ключом вернемся к нашему рассказу о широко распро­ страненной ненависти белых профсоюзных деятелей к неграм-штрейк­ брехерам, которых наниматели привлекали в промышленность пос­ ле окончания Первой мировой войны. Когда по большей части было отброшено определение негров как не заслуживших членства в проф­ союзе, то негры, обладая широким выбором работы, больше не счи­тали необходимым входить в индустрию через двери, открытые на­ нимателями ради противодействия забастовке. И опять соответству­ ющие институциональные изменения разрывают трагический круг са­ моосуществления пророчества. Продуманные социальные изменения показывают ложность устоявшегося обвинения, согласно которому «не в натуре негра» объединяться в профсоюзы для совместной рабо­ ты со своими белыми товарищами.

А последний пример мы взяли из изучения новых районов, в ко­ торых живут представители обеих рас. Община Хилтаун в Питсбурге состоит из 50% негритянских семей и из 50% белых семей. И это не утопия двадцатого века. Как и везде, здесь существуют межличност­ные разногласия. Но в сообществе, состоящем из равного числа пред­ ставителей двух рас, реже, чем каждый пятый белый, и реже, чем каж­ дый пятый негр, сообщают, что разногласия возникают между пред­ ставителями разных рас. По их собственному свидетельству, разногла­ сия как раз возникают внутри собственных расовых групп. Прежде только один из каждых двадцати пяти белых ожидал, что отношения между расами в этом сообществе сложатся легко, в то время как в пять раз больше ожидали серьезных неприятностей, а остальные ожидали терпимую, если не полностью хорошую ситуацию. Но это были про­сто ожидания. Пересмотрев свой реальный опыт, трое из каждых че­ тырех наиболее опасавшихся белых впоследствии решили, что «расы уживаются довольно хорошо». У нас не хватает места, чтобы привес­ти подробно все данные этого исследования, но в основном они вновь и вновь демонстрируют, что при соответствующих институциональ­ных и административных условиях опыт межрасового согласия может вытеснить страх межрасового конфликта.

Эти изменения и другие такого же рода не происходят автомати­ чески. Пророчество воплощается в реальность из-за страха, оно осуще­ ствляется только при отсутствии продуманного институционального контроля. Трагический круг страха, социальных бедствий и нового усиления страха можно разорвать, только отвергнув социальный фа­ тализм, который заложен в понятии неизменной человеческой при­ роды.

Этнические предрассудки на самом деле отмирают, хотя и мед­ ленно. Можно содействовать их изгнанию и забвению, не столько настаивая на том, что неразумно и недостойно сохранять их, но ли­шив их той поддержки, которую оказывают им в настоящее время определенные институты нашего общества.

Если мы испытываем сомнения в способности людей контроли­ровать себя и свое общество, если мы уверены в нашей склонности искать в образцах прошлого схемы для будущего, то, возможно, при­ шло время обратиться к старинной мудрости Токвиля, который за­ метил: «Я склонен считать, что мы называем необходимыми инсти­ тутами те институты, к которым просто привыкли. И в делах соци­ ального устройства сферы возможностей гораздо обширнее, чем пред­ ставляют себе люди, живущие в различных сообществах».

Не стоит рассматривать как основание для пессимизма широко распространенные, даже типичные неудачи в планировании челове­ческих отношений между этническими группами. Во всемирной ла­ боратории социолога, как и в более обособленной лаборатории фи­ зика и химика, все решает один успешный эксперимент, а не тысяча и одна неудача, которые предшествовали ему. Единичный успех до­ казывает, что он может быть достигнут. Поэтому необходимо лишь изучить, что именно привело к успеху. По крайней мере, как я пола­ гаю, в этом социологический смысл вполне ясных слов Томаса Л. Пикока: «Все, что существует, — возможно».